2 Смотреть у С. Дали.
8
чесная!», или, лучше, любимого профессорского, известного всем: «Далече
грянуло «ура»! Но не последовало. Профессор был застигнут, продолжал
оставаться застигнутым, а доктор Жабинский видя возможность, счастливый
случай, если хотите, потому что счастливый случай всегда выпадает, все знают,
тогда, когда у другого случай не выпадает, правильнее, случай выпадает
несчастливый (общее место), доктор, совсем не по-докторски, зато ловко и
незаметно, быстро перемешал кости (представили: доктор, стерильные перчатки,
операционные светильники компании АБВГДKLS, от которых на глазах больного
выступают слёзы боли и унижения, если он ещё не в наркотическом сне, и
перемешанные на операционном столе кости?), перемешал кости и те (кости),
перемешавшись, показали, господи, что это ещё? – этаким маревом соткалась
Софи… подруга – этаким маревом соткавшаяся… всё! уже разоткавшаяся…
кости, перемешавшись, извините, показали единицу и тройку (у игроков это
называется «сэ-як»).
– Увы! Увы и ах! Ух! Ей-богу! Чёрт возьми!.. – начал Жабинский свой,
соответствующий случаю, ряд междометий, но был прерван.
– Ну-ну, друзья! Развлекаетесь! – Софи (не разоткалась оказывается), подруга и
знакомая, хозяйка маленького музейчика «Кукольные штучки», войдя в кабинет и
подойдя к столу, перевернула кости в их первоначальное, выпавшее после того
как они выпали из ладошки профессора, положение, называемое искушёнными
игроками «Ду-шеш», alors, две шестёрки. – Развлекаетесь? «Се-як» говорите? -
ещё раз подтвердила своё явление, появление, как кому больше нравится, подруга
профессора и хорошая знакомая, а бывшая подруга только доктора, таким тоном,
будто бы развлекаться сейчас было почему-то, как раз, совсем некстати,
неуместно и невпопад.
– Развлекаемся, – ответил ничуть не сконфуженный своим «Увы и ах!» доктор и
повёл глазами на недвижного профессора.
– Ну и что, значит, надо мошенничать? – повела пальчиком (вспомнили про
«пальчик? а вы говорили!) на выпавшие кости директриса Софи. – Профессор! -
она потрогала, потыкала (плохое, но подходящее словцо), я бы сказал, тем же
пальчиком в плечо профессора. – Вы где?
– Я здесь, Софи, – очнулся профессор Делаланд.
Её звали Софи, и этим, как сказал профессор, было всё сказано.
– Хотя лучше бы было Э-ве-ли-на или, ещё лучше, Пло-ти-на, – съязвил, если уж
говорить плохие слова, доктор, – Плотина, Плотина… – не удержался и
фальцетиком (фальцетиком, потому что пытался придать словам иронический
оттенок; как сказал один острый на язычок капельмейстер, которого описал один
музыкант и оперный дирижёр, а он-то знал на что способны фальцетики: «Он
фальшив, как… черт, и потому все у него делается фальцетом!1), так вот не
удержался фальцетиком доктор, по прозванию Аристон, – Плотина, Плотина,
Плотина! – и тут идёт (грядёт) ряд цитат, которых грядёт так много, что лучше не
надо их приводить, а то, как бы не обвинили в превышении квоты заимствований.
1 «Sanctus“, Э.Т.А. Гофман.
9
Сказать только надо, что цитаты были из виртуозного произведения виртуозной
писательницы (виртуозными ещё бывают музыканты и хирурги, например, доктор
Венсеслау Пирес де Вейга, одинаково виртуозный скрипач и хирург1),
виртуозного произведения виртуозной писательницы mademoiselle Madeleine de
Scudéry. Мадмуазель де Скюдери говорила об эмансипации (хотя, Madelein и
слова такого ещё не знала: "émancipation de la femme" 2). Как виртуозно, всё же,
она заметила: «…нет ничего прекраснее, чем решиться жить свободной жизнью!»
– Ах, мама, мамочка… – простите, лезут в голову эти детские, как сейчас
говорят, речёвки, – Mademoiselle, mademoiselle, – протурурукал доктор, – …ну как
же Вы были правы! – протурурукал (доктор тоже, в некоторой степени, любил
турурукать) по-французски на музыку Российского композитора3, доктор.
– Музыкой облагороженные слова часто помогают скрыть иронию, – будто
защищаясь, защищая, сказал Профессор.
– Да, музыка даже иронию может превратить в абсурд, уметь надо, как в случае
с «Носом», в абсурд, – сказал я.
– Ах, мама, мамочка… – сказал, не унимаясь, Жабинский.
– Ироничны! ироничны, – перебив mademoiselle, мамочку и Жабинского, и
меня, парировал профессор.
– …ну как же ты была права, – дальше не унимался доктор.
– Ироничны! мой друг, ироничны чужим умом, но ирония ваша… как-то,
будто бы из общего места.
Про мамочку, которая была права, ещё будет… если получится.
«Ироничный ум»!
Доктор был ироничен, и это верно заметила подруга, запевала (может, лучше