Е. П. Рудыковский.[60] Воспоминания. РВ 1841, I.
… Пушкин встретил гостей, держа в зубах булку с икрой, а в руках стакан красного вина. "Что вам угодно?" — спросил он вошедших. И когда последние сказали, что желали иметь честь видеть славного писателя, то славный писатель отчеканил им следующую фразу: "Ну, теперь видели?.. До свиданья…".
М. де Пуле. Анекдот о Пушкине. РА 1879, III, стр. 136.
Июнь.
На Дону (вероятно, в Новочеркасске) мы обедали у атамана Денисова. Пушкин меня не послушался, покушал бламанже и снова заболел. "Доктор, помогите". — "Пушкин, слушайтесь". — "Буду, буду". Опять микстура, опять пароксизмы и гримасы. — "Не ходите, не ездите без шинели". — "Жарко, мочи. нет". — "Лучше жарко, чем лихорадка". Опять сильные пароксизмы. — "Доктор, я болен". — "Потому что упрямы: слушайтесь". — "Буду, буду". Пушкин выздоровел.
Е. П. Рудыковский. Воспоминания. РВ 1841, I. 1
Конец октября.
Кишинев.
… Пушкин [после выпивки. Ред.] развеселился, начал подходить к бортам бильярда и мешать игре. Орлов[61] назвал его школьником, а Алексеев[62] присовокупил, что школьников проучивают. Пушкин… перепутав шары, не остался в долгу и на слова; кончилось тем, что вызвал обоих, а меня пригласил в секунданты… Я пригласил Пушкина ночевать к себе. Дорогой он уже опомнился и начал бранить себя за свою Арабскую кровь, и когда я ему представил, что главное в этом деле то, что причина не совсем хорошая и что надо как-нибудь замять. "Ни за что!" — произнес он, остановившись. — "Я докажу им, что я не школьник!" — "Оно все так, — отвечал я ему, — но все-таки будут знать, что всему виной жженка, а при том я нахожу, что и бой не ровный". — "Как не ровный?" — опять остановившись, спросил он меня. Чтобы скорее разрешить его недоумение и затронуть его самолюбие, я присовокупил: "Не ровный, потому что может быть из тысячи полковников двумя меньше, да еще и каких — ничего не значит, а вы двадцати двух лет — уже известны" и т. п. Он молчал. Подходя уже к дому, он произнес: "Скверно, гадко; да как же кончить?" — "Очень легко, — отвечал я, — вы первый начали смешивать их игру, они вам что-то сказали, а вы им вдвое, и, наконец, не они, а вы их вызвали. Следовательно, если они придут не с тем, чтобы становиться на барьер, а с предложением помириться, то ведь честь ваша не пострадает". Он долго молчал и, наконец, сказал по-французски: "Это басни: они никогда не согласятся; Алексеев, может быть, он — семейный, но Теодор— никогда: он обрек себя на натуральную смерть, то все-таки лучше умереть от пули Пушкина, или убить его, нежели играть жизнью с кем-нибудь другим".
И. П. Липранди.[63] РА 1866, стр. 1414–1415.
Сентябрь — декабрь.
… Е[йхфельдт?][64], как и другие, однажды обратилась к Пушкину с просьбой:
"Ах, М-r Пушкин, — сказала она. — Я хочу просить вас".
"Что прикажете?" — отвечал Пушкин, с обычным ему вниманием.
"Напишите мне что-нибудь!" — с улыбкой произнесла Е[йхфельдт?].
"Хорошо, хорошо, пожалуй, извольте", — отвечал Пушкин, смеясь.
Когда мы выходили от Е[йхфельдт?], то я спросил его:
"Что же ты ей напишешь? мадригал? да?"
"Что придется, моя радость", — отвечал Пушкин.
В. П. Горчаков.[65] Из дневника об А. С. Пушкине. "Москвитянин" 1850, № 2, стр. 159.
Октябрь — декабрь.
Кишинев.
Как же — заметил я, — вы говорите, в глазах потемнело, я весь изнемог и потом: вхожу в отдаленный покой?"[66]
"Так что ж, — прервал Пушкин с быстротой молнии, вспыхнув сам как зарница: — это не значит, что я ослеп".
В. П. Горчаков. Из дневника об А. С. Пушкине. "Москвитянин" 1850, № 2, стр. 153.
1820–1821 гг.
Однажды кто-то заметил генералу, как он может терпеть, что у него на диванах валяется мальчишка в шароварах. Орлов[67] только улыбался на такие речи; но один раз полушутя он сказал Пушкину, пародируя басню Дмитриева (Башмак, мерка равенства):
60
Рудыковский Евстафий Петрович (1784–1851), состоявший лекарем при штабе 4 пехотного корпуса. Сопровождал генерала Н. Н. Раевского с семьей во время их поездки на Кавказ.
61
Орлов Федор Федорович, полковник л. — гв. Уланского полка, младший брат Михаила Федоровича Орлова.
62
Алексеев Николай Степанович (род. ок. 1780 г., ум. в 1850 г.), состоявший в штабе наместника Бессарабской области. Будучи образованным человеком, он близко сошелся с Пушкиным, с которым некоторое время даже жил вместе. Пушкин посвятил ему несколько своих произведений, в том числе знаменитую "Гавриилиаду".
63
Липранди Иван Петрович (1790–1880), подполковник Якутского пехотного полка, квартировавшего в Кишиневе, близкий приятель Пушкина; с конца 1822 по июль 1823 г. состоял при гр. М. С. Воронцове, в Одессе, где снова встретился с Пушкиным. Впоследствии стяжал печальную известность ревностью в раскрытии дела Петрашевского. Б. Л. Модзалевский допускает, что уже в бытность в Одессе Липранди занимался шпионством (Письма, I, стр. 237).
64
Эйхфельдт Мария Егоровна, р. Мило, жена Ивана Ивановича Э., горного чиновника, была в близких отношениях с Алексеевым.
65
Горчаков Владимир Петрович (1800–1867), дивизионный квартирмейстер при штабе 16-й пехотной дивизии, расположенной в Кишиневе, где Горчаков и сошелся близко с Пушкиным; писатель-беллетрист.
66
"Черная Шаль (Молдавская песня)", впервые напечатана в журнале "Сын Отечества" 1821, № 15, строки XV–XVIII.
67
Орлов Михаил Федорович (1788–1842), выдающийся общественный деятель, один из виднейших членов Союза благоденствия. В бытность Пушкина в Кишиневе командовал 16-й пехотной дивизией, стоявшей в Кишиневе.