Все у меня в порядке. И с головой, и с ногами, и между. Что ни говори, у меня тоже есть положительные стороны. Особенно лицевая.
В женских журналах очень убедительно пишут, что мужикам свойственно оценивать чужой размер. Причем свой они видят всегда сверху, а чужой — сбоку. От этого свой неизбежно кажется меньше. И мужики от этого неизбежно комплексуют.
Будто бы это разновидность дисморфофобии.
Смешно звучит: дисморфофоб. This more1. For fap2.
Глупости все это. Какой смысл сравнивать их в нерабочем положении? Если, конечно, не предположить, что у вас у обоих уже на взводе.
Хотя и такое бывает, конечно. Скажем, если вы нарочно сговорились — сравнить. Как в седьмом классе: кто спустит быстрее.
Быстрее, выше, сильнее. Как гласит олимпийский девиз этого гомика, Де Кубертена. Не обижайся, мой ангел, ладно?
Что поделать, если он просто-таки заточен под правую руку? Как в анекдоте: "How do you do? — Аll right3". (И, зажимая нос, как переводчик на старом видео): "Как ты это делаешь? — Всегда правой".
Я тебе больше скажу, мой ангел: левой ничего и не получается. Совсем не те ощущения. Тут что-то с полушариями мозга. Человек вообще — биполярное существо.
Так.
Хватит.
Пора заканчивать с этим.
Протянуть руку (правую) и выключить душ (бррр). Вытереться и выйти.
Сегодня вечером приедет Мелкая. Мамочка пусть отдохнет. Такой уж у нас график.
"Может быть, нам съездить отдохнуть куда-нибудь?"
(Это она спросила недавно).
"Куда?"
"Туда, где тепло".
(Тут я ее вяло обругал. По правде сказать, мне было все равно, куда ехать — или куда не ехать, хоть в Аспен, хоть в Сочи. Но я слишком хорошо знал, что она имеет в виду под "теплом". Тепло общения двадцать четыре часа в сутки, с нею одной. Право собственности — неизменный приоритет для нее. Здесь она тверда, как Гаагский трибунал. Я как-то для смеху закидывал ей удочку про свинг — так у нее даже губы побелели).
"У нас с тобой любой разговор заканчивается ссорой. Мне это не нравится".
(Так она сказала — довольно жестко. Только голос дрогнул на излете фразы: "мне это не нра…").
"Мне тоже".
(Это я ответил по инерции).
Не прошло и минуты, как мне стало жаль ее. И я поступил как обычно.
Пусть это мне и не нра.
Дорогой мой молескинчик, привет, я очень скучала, вот честно. Целый рабочий день только и утешала себя тем, что приду вечером, достану тебя из ящика, поглажу нежные страницы, поднесу к лицу, втяну носом специальный запах, хорошей бумаги и чуть-чуть клея. Возьму ручку и напишу: дорогой мой молескинчик!..
Выпал снег, пора уже, ноябрь вроде бы. Когда я была маленькая, на осенних каникулах всегда был снег. Сегодня скакала до метро и видела, как два мальчика лет десяти, плохо разбираюсь в детском возрасте, лепили микро-снежных баб. Таких, небольших, размером с ладонь, и устанавливали на гранитном парапете. Подсмотрела, что вместо глазок впихивали им копеечные монеты.
— Любимый!
— Милая, когда ты меня так называешь, да ещё столь торжественным тоном, я теряюсь.
— Мы должны поговорить.
— Не хочу тебя огорчать, но что же мы, по-твоему, делаем сейчас?
— Серьезно поговорить
— Эс пэ. Оооо, Господи… Может, лучше ещё заходик?.. Ползи сюда. Посмотри, у дяди-доктора есть такая штучка…
— Штучка! Заходик! Дозаходились, похоже.
— Это мы о чем?
— О том.
— Знаешь что, меня твоя детсадовская лексика напрягает. Вот все эти: жадина-говядина, почему-потому, что кончается на "у"..
— Я так не говорила, что кончается на "у"
— А могла бы.
С Любимым мы нафиг разругались, и я теперь даже не знаю. Скомандовала себе притормозить с думами вообще, такая вот я Скарлетт О*Хара из местных, ну а что тут думать, что тут думать. Хули толку, как говорит Славка-водитель, зевая в пробках, что выехал на три часа раньше, те же яйца, смотрим сбоку. Так что, дорогой молескин, не буду о грустном, не буду о сложном, короче, не буду.
Ксюха звонила, едет в гости, причем вдвоем, она недавно познакомилась с одним мальчишкой, звать Ганс, так он известный в Москве паркурист. Вот с ним едет. Паркуристы, дорогой мой дневничок, это такие сумасшедшие люди, которые прыгают с крыши на крышу и находят в этом свое счастье. Ещё паркуристы много всякого делают, крыши — это не верх, ха-ха, сострила сейчас смешно, крыши — это не верх мастерства. Надеюсь, сейчас они воспользовались метро все-таки, а то я навыками вправления переломов не очень обладаю.
(Примечание редактора: Парку?р (фр. parkour, искажённое от parcours, parcours du combattant — дистанция, полоса препятствий). Паркур — искусство перемещения и преодоления препятствий. Многими занимающимися воспринимается как стиль жизни. Основан группой французов (Давид Белль, Себастьян Фукан, и другие). В настоящее время активно практикуется и развивается многими объединениями и частными лицами во многих странах. Сутью паркура является движение и преодоление препятствий различного характера. Таковыми могут считаться как существующие архитектурные сооружения (перила, парапеты, стены и пр.), так и специально изготовленные конструкции (применяемые во время различных мероприятий и соревнований).
Ну вот, дорогой дневничок, приезжала Ксюха со своим паркуристом, который вовсе не паркурист, а трейсер, о чем он объявил с порога. Хорошенький такой паренек, румяный, с дредами на голове, называются "барашки". Несмотря на вроде бы уже холода и вьюги, одет в балахон с капюшоном и мешковатые джинсы, за спиной — мелкий рюкзак необычной формы, такой у вас что ли стиль, спросила я удивленно, не надевать курток.
В ответ он открыл рот и произнес небольшую речь:
— Трейсеры часто носят балахоны с капюшоном, потому что это удобно. Особенно если во время тренировки идёт дождь. Когда плюс пять, уже приходится надевать шапку: в процессе потоотделения голова теряет большое количество влаги, а заниматься при такой температуре определённо холодно. Рюкзак не должен мешать при прохождении трассы, поэтому обычно он плоский, без лишних карманов, замков и шнурков. В него кладут только самые необходимые вещи: деньги, телефон, проездной на метро и ключи.
Я стояла, чуть приоткрыв от обалдения рот, потому что не очень ожидала услышать обучающую лекцию про их дурацкий паркур и рюкзаки. Ксюха закатила глаза и извиняюще улыбнулась. Ганс на минуту замолчал, принявшись, наконец, разуваться, схватился за ботинок обеими руками, снял, покрутил им перед моим носом — мерси, блин! — и размерянно продолжил:
— Кроссовки мы носим обычные беговые: в них лучше отталкиваться от стен, прыгать, карабкаться и, естественно, бегать. Некоторые трейсеры занимаются в бойцовских кедах или босиком. Я выбираю самую демократичную по цене модель кроссовок, вот, фирма Kalenji. Они стоят всего 500 рублей и легко выдерживают три месяца…
Какой-то Ленин на броневичке, подумала я и ударила себя по лбу, ну причем здесь Ленин, знать не знаю ничего про Ленина и его броневички, что это такое вообще "броневичок", это Любимый часто так говорит, вот я и обезьянничаю.
— В паркуре нет списка обязательных движений, как, например, в гимнастике. Когда трейсер бежит и перед ним возникает препятствие, он преодолевает его тем движением, которое наиболее эффективно в данной ситуации и больше всего подходит именно этому трейсеру… И одежда должна этому максимально способствовать, быть удобной, и лейбл здесь совершенно неважен. Трейсеры предпочитают костюмы из натуральных тканей, а не болоньевые. Брюки должны быть очень свободными, чтобы в них было удобно прыгать.
Ганс несколько раз подпрыгнул, довольно спортивно. Неудивительно, чего уж там. Я смотрела на подругу. Одежда для паркура не интересовала меня, да и обувь — тоже. В башке моей было пусто, нет, что-то такое там копошилось, дебильное, и я ощущала себя девушкой-мудаком. Ганса хотелось выкинуть из окна, пусть разработает в полет новый, прикольный трюк. А с подругой хотелось посоветоваться.