Карл. Не удивительно: они тянутся и к богословию. Впрочем, будь я математиком, или живописцем, или даже ваятелем, я бы не смог показать тебе внешний вид бабки лучше, чем с помощью самой бабки. Разве что ты настаиваешь, чтобы я описал ее тебе словесно — по общему обыкновению.
Квирин. А есть у тебя бабка?
Карл. Вот, гляди — овечья, из правой голени. Ты видишь только четыре грани, тогда как у куба или тессеры[566] их шесть: четыре по окружности, одна сверху и одна снизу.
Квирин. Верно.
Карл. У бабки верхний и нижний края закруглены, и потому граней всего четыре. Одна из них, как видишь, вздута горбом.
Квирин. Вижу.
Карл. На противоположной грани углубление, и Аристотель зовет ее πρανές, то есть «ничком», а эту — υπτιον, то есть «навзничь». Так, когда сочетаются муж с женою, чтобы зачать ребенка, жена лежит навзничь, а муж ничком. Ораторы и поэты часто употребляют эти два слова в переносном смысле, что, впрочем, к нашему разговору отношения не имеет.
Квирин. Это ты очень искусно мне представил. А какое различие между двумя остальными гранями?
Карл. Одна чуть впалая — в соответствии с очертанием кости, к которой она прилегает, другая почти совсем ровная и хрящом не одета, но прикрыта лишь сухожилием и кожей.
Квирин. Вижу.
Карл. Обращенная вверх жил лишена вовсе, а в обращенную вниз, в самую впадину, входит сухожилие, так же точно, как с правою гранью сухожилие скреплено в верхней ее части, а с левою — в нижней.
Квирин. Хорошо рассказываешь. Но как мне узнать, которая левая, а которая правая.
Карл. Верно напоминаешь. Все мои объяснения впустую, если ты не взял в толк, что речь идет о правой бабке. Объясню, стало быть, понятнее и одновременно укажу расположение кости, как ты и просил. Бабка расположена в сгибе голени, прямо под бедром.
Квирин. А очень многие думают, что подле стопы.
Карл. Они заблуждаются. То, что именуется «бабкою» в собственном смысле слова, лежит в сгибе, который греки зовут καμπή[567], но только, как я уже говорил, в задних конечностях. У тебя между стопою и коленом — голень. Квирин. Да.
Карл. А позади колена — καμπή.
Квирин. Не спорю.
Карл. У четвероногих в задних конечностях сгиб такой же, как у людей между плечом и предплечьем; исключение составляет обезьяна — она получеловек. Итак, локтю руки в ноге животного соответствует колено.
Квирин. Понял. Карл. И сгиб отвечает сгибу.
Квирин. Ты хочешь сказать — в передних и задних голенях?
Карл. Да. Итак, в сгибе насупротив колена стоит бабка — разумеется, лишь когда и само животное стоит; и верх ее, и низ слегка закруглены, но не одинаковым образом. Верх раздваивается в некое подобие рогов, которые Аристотель называет κεραίας[568], а Феодор[569] переводит: «реи». Низ бабки подобных рогов не имеет. Квирин. Вижу.
Карл. Ту грань, что повернута к передним ногам, Аристотель называет «ничком», противоположную «навзничь». И еще две грани, из которых одна смотрит внутрь, на вторую заднюю ногу (левую или правую, соответственно), а другая — наружу. Ту, что смотрит внутрь, Аристотель называет κωλον[570], ту, что наружу — ισχιον.
Квирин. Ну, прямо вижу собственными глазами! Теперь тебе остается рассказать, как прежде играли в бабки. Ведь та игра, что, говорят, была в ходу еще сравнительно недавно, со сведениями, которые мы находим у древних писателей, ни в чем не совпадает.
Карл. Но очень может быть, что, как сегодня мы по-иному играем в карты и кости, так у древних существовал иной способ игры в бабки. Квирин. Вполне вероятно.
Карл. Феодор Газа, или, как предпочитают говорить некоторые, Феодор Фессалоникский, в переводе Аристотелевой «Истории животных», в книге второй, сообщает, что грань бабки, обращенная вбок наружу, называется «псом», обращенная внутрь, ко второй ноге, — «вене-рою». Впрочем, это он прибавляет от себя. У Аристотеля сказано только следующее: То μεν πρανές εξω, το δε υπτιον εισω και τα μεν κωλα εντός εστραμμενα προς άλληλα, τα δε ισχία καλούμενα εξω και τας κεραίας ανω.[571] Но от других авторов известно, что «венера» — это такой бросок, когда все четыре бабки ложатся разными гранями вверх, и мне непонятно, чему следовал Феодор, называя «венерой» одну из граней. Наш общий приятель Эразм, который вообще-то к подобным наблюдениям довольно равнодушен, в примечаниях к нескольким пословицам сообщает, следуя древним, кое-что и об игре в бабки. Например, к пословице «Не Хиос, но Кос»[572] он делает, между прочим, такое примечание: «Кос» и «шестерка» — то же самое, что греки звали εξιττην». По поводу пословицы «Хиос» против «коса» он указывает, что «хиос» и «пес» — одно и то же и что «кос» был счастливый бросок, а «пес» — несчастливый, и ссылается на Персия[573]:
То же и у Проперция:
И Овидий во второй книге «Скорбных песен» «псов» называет «опасными». Еще Эразм прибавляет из Марциала — что «шестерка» сама по себе представляется счастливой, но приносит несчастье, если выпадет «пес». Марциал говорит так[574]:
Что «венера» — бросок и редкостный, и самый счастливый, отмечено у Марциала в «Гостинцах»[575]:
В игре участвовали столько игроков, сколько у бабки граней. (В кости обычно играли втроем, не более.) Но подробнее раскрывает смысл игры Светоний[576] в «Октавии Августе», приводя такие слова из письма Августа к Тиберию:
«За обедом и вчера и сегодня играли γεροντικός[577]. Бросали бабки, и кому выпадал «пес» или «шестерка», ставил на кон за каждую бабку по денарию. Все забирал тот, кто выбрасывал «венеру».
Квирин. Ты объяснил мне, что самым счастливым был бросок, когда все четыре бабки ложились разными гранями; так, при игре в кости самый удачный бросок тот, что зовется «мидасом». Но ты еще не доказал, что этот бросок действительно называли «венерой».
Карл. Эту задачу разрешит Лукиан, который пишет в «Любовях»[578]: Και βαλων μεν επι σκοπού, μάλιστα δε ειποτε την θεον αυτήν ευβουλεσειε, μεδενος αστρτγαλου πεσόντος ισω σχηματι, προσεκυνει της επιθυμίας τευξε-αθαι νομιζων[579]. Богиня, которая здесь упомянута, — Венера.
Квирин. Если Феодор ошибся, только две грани имеют свое имя.
Карл. Быть может, он следовал какому-то свидетельству, от нас ускользнувшему. Мы же готовы представить на твое рассмотрение все, что только обнаружено нами у древних авторов. Некоторые упоминают еще о Стесихоровом числе[580] в бабках, — это, по их словам, была «восьмерка», — некоторые об Еврипидовом, которое равнялось сорока.
Квирин. Теперь опиши правила игры.
Карл. Я не думаю, чтобы мальчишки играли по тем же правилам, которыми пользовался Октавий, судя по его письму. Едва ли этот способ игры был общепринятым. Иначе достаточно было бы сказать: «За обедом мы играли в бабки». Мне кажется, он намекает на особые условия игры, которые были приняты только между ними, — подходящие для стариков, не обременяющие душу тревожными размышлениями. Ведь и ныне многие игры утомляют сильнее, чем серьезные занятия, — и все из-за этих самых размышлений!
Квирин. Достань, прошу тебя, и остальные бабки — попробуем сыграть.
569
Феодор Газа (ок. 1400—1478), грек из Фессалоники, бежавший в Италию после захвата Фессалоники турками в 1430 г. Автор греческой грамматики и многих переводов греческих классических авторов (в тем числе Аристотеля) на латинский язык.
571
«Навзничь» — снаружи, «ничком» — внутри, «бока» повернуты друг к другу, так называемые «бедра» — наружу, а наверху «рога» (греч.). В изданиях нового времени этот текст читается несколько по-иному: вместо «бока» (κωλα) — «внутренние части лодыжки» (κωα), вместо «бедра» (ισχία) — «хиосские кувшины» (χια)·
572
Эта пословица (II тысяча, II сотня, пословица 9) читается в «Адагиях» иначе: «Не Хиос, но Киос» (сопоставляются нравы жителей острова Хиоса и малоазийского городка Киос). Лишь в толковании пословицы Эразм отмечает, что в некоторых источниках вместо «Киос» значится «Кос».
579
И бросив удачно, в особенности когда, по счастью, выбрасывал самое богиню — то есть ни одна бабка не падала так же, как Другая, он благодарственно простирался ниц, в надежде, что достигнет исполнений своих желаний (греч.).