Так было и 21 февраля, когда наш полк начал наступление на укрепленную линию противника за рекой Салмен-Кайта.
Прежде чем вступить в бой, огневой взвод должен был переправиться через реку. Но лед посреди реки дал широкую трещину, и кони не смогли взять это препятствие. Артиллеристы выпрягли коней. Под огнем они на руках перебросили орудия через трещину.
Переправившись на другой берег, огневой взвод продолжал движение. Колеса орудий утопали в снегу. Артиллеристы на плечах вытаскивали орудия из сугробов и шли за пехотой.
Белофинны обстреляли огневой взвод из дерево-земляного укрепления. Их огонь мешал также продвижению пехоты. Младший лейтенант Мартьянов приказал взводу развернуться и повел огонь прямой наводкой по дзоту, который находился в 150 метрах от орудий. Состязание длилось недолго. Один за другим посылал Мартьянов снаряды прямо в амбразуры, и дзот, обваливаясь, стал умолкать.
Стрелки захватили дерево-земляное укрепление. Одно орудие двинулось дальше, туда, где пехота штурмовала два дота противника. Мартьянов остался на месте с другой пушкой и выполнял задачи, которые ставил ему командир наступающего батальона.
— Видите пулемет противника у отдельного дерева, что возле рощи? — обращался к Мартьянову командир батальона.
— Вижу, — следовал ответ, и меткие снаряды летели в цель.
Противник сосредоточил огонь на этой пушке. Падали люди, появились раненые и убитые. Вышел из строя командир орудия, наводчик… Но Мартьянов не ослаблял огня.
— Видите ожившую амбразуру дота? — спрашивал его командир батальона.
— Вижу, — коротко отвечал Мартьянов и прямой наводкой бил по амбразуре.
Вышел из строя заряжающий. Теперь Мартьянов один работал почти за весь расчет. Был сильный мороз, но пот градом струился по его лицу. Казалось, что этот человек не знает, что такое усталость. Он действовал пушкой так, как снайпер действует винтовкой. Ствол его пушки неизменно повертывался туда, откуда грозила опасность пехоте.
Мартьянова ранило в ногу, но и тогда он не отошел от орудия…
Ночью финны предприняли контратаку, пытаясь отрезать нашу пехоту, захватившую две железобетонные огневые точки. Мартьянов снова на посту. Из своего орудия он обстреливает наступающего противника. Бой длится долго. Но вот орудие замолкает…
Оно замолкло потому, что пуля пронзила комсомольский билет и сердце отважного артиллериста Василия Мартьянова.
Он погиб в тот момент, когда финны уже отступали, оставив на поле боя десятки солдат и офицеров, скошенных огнем пулеметов и мартьяновской пушки.
Лейтенант М. Воронов
Добровольцы в боях
Батальон прибыл на станцию Рауту. Проломленные стены станционных зданий, выбитые окна, — все напоминало о недавних боях. Итак, мы на фронте! Большинство бойцов нашего лыжного батальона — молодые рабочие и студенты города Ленина. Все пошли на фронт добровольно и с нетерпением ждали боевой задачи.
25 февраля нас перебросили в деревню Мякряля, что у озера Суванто-ярви. Батальону было приказано занять оборону. Нам сообщили, что на северном берегу озера расположены части белофиннов.
Белофинны почти каждую ночь переходили на лыжах озеро и пытались совершать диверсии у нас в тылу. Моя рота получила приказ — выслать ночью на озеро Суванто-ярви засаду, которая должна была подкараулить белофиннов и достать «языка». Желающих итти на выполнение этой первой боевой задачи оказалось много. Я решил послать отделение младшего комвзвода Шилова.
Все бойцы отделения надели лыжные белые костюмы с капюшонами, закрывавшими также лицо (для глаз были прорези), белые перчатки, а винтовки-автоматы обмотали марлей. Отделение взяло с собой два ручных пулемета.
Еще днем я вместе с тов. Шиловым наметил место для расположения засады и путь движения к нему. Ночью лыжники бесшумно добрались до этого места (примерно в 300–400 метрах от берега) и залегли там, ожидая белофиннов.
На озере было тихо, лишь редкие выстрелы винтовок и короткие очереди пулемета нарушали тишину. Время тянулось страшно медленно. Наконец, в 3 часа ночи засада заметила финнов, которые ползли к нашему берегу. Бойцы проявили исключительную выдержку и хладнокровие. Они молча лежали и внимательно следили за приближавшимся противником.
Тов. Шилов, допустив белофиннов на 5–6 шагов, громко скомандовал:
— Бросай оружие! Руки вверх!
У белофиннов — паника. Раздались два-три выстрела. Командир отделения вторично приказал бросить оружие и поднять руки вверх. А бойцы между тем окружали врагов ползком. Один за другим финские солдаты побросали автоматы. Командир отделения скомандовал бойцам: