— Но хранитель покоев… — уже заканчивала рассказ Рукие. — Сам Аллах призвал его во дворец.
— Как это понимать? — спросил султан, повернувшись к брюнету. — Как ты оказался в этом дворце? — зло поинтересовался падишах. Я в тот вечер был неподалеку от паши, слышал, как о нем говорили, сплетничали, а сам Мехмед-паша был пьян так сильно, что и стоять на ногах самостоятельно не мог. Разозлившись, паша вышел из… , — султан понимал о чем речь, и где они сидели, но кивком, дал знак, чтобы тот продолжил. — Я уже возвращался во дворец, как ко мне подошел один ага. Он сказал, что великий Визирь хочет меня видеть, и немедленно.
— Посреди ночи?
— Я сам удивился, но мало ли, вдруг что-то важное.
— Продолжай.
— Я приехал во дворец паши и Разие Султан, но встретил меня не аги, а Рукие хатун. — султан перевел взгляд на девушку. — Она сказала, что Мехмед-паша в ярости и будучи сильно пьян, отправился в покои к Разие Султан, запер их, а потом, слуги начали слышать крик. Я не мог проигнорировать это, поэтому быстро отправился туда. Дальше, Вы уже знаете.
— Это правда? — спросил Сулейман у все слуг, и те молча закивали в знак согласия.
Дверь в покои открылась и порог переступила Разие. Девушка молча поклонилась, и выпрямив осанку, обошла слуг.
— Повелитель.
— Разие. — падишах потянулся к вуали, чтобы открыть ее, но девушка схватила руку отца, остановив его.
— Оставьте нас. — приказала султанша. Повелитель так же махнул рукой и слуги склонив головы, вышли прочь.
— Бали-Бей, ты тоже выйди. — приказал султан хранителю покоев. Мужчина поклонился и направился к выходу, проходя мимо султанши, встретившись с ней взглядом. Дождавшись, чтобы дверь за Малкочоглу закрылась, султан Сулейман потянулся к вуали. он медленно поднял ткань и посмотрев на лицо Разие застыл на месте. Его лицо скривилось в ужасной гримасе, как только мужчина начал рассматривать все ранения своей Разие. Под правым глазом — синяк, правая бровь рассечена, на губах две раны, на одной щеке две царапины, с словно застывшей в них кровью, а на второй синяк.
— Повелитель, прошу. — она хотела опустить ткань обратно, но отец не позволил. — Не смотрите на мое некрасивое лицо.
— Разве это возможно? Разве может твое лицо, быть некрасивым? — повелитель полностью убрал вуаль и хотел взять руку дочери, чтобы привести за собой и посадить рядом на троне, но стоило ему коснуться, как Разие зашипела от боли. Сулейман взял руку Разие за локоть и потянув к себе, повернул внутренней стороной ладони. Вся ладонь была обожжена.
— О Аллах, что он сделал? — отец провел Разие к трону и усадив ее на один край, сел рядом. То, что я слышал, правда? Это все сделал паша? — в ответ дочь опустила взгляд.
— Да покарает его Аллах. Как он посмел?
— Повелитель… -дрожащим голосом, Разие подняла голову, посмотрев на отца. — Отец… — ее голос дрожал еще сильнее. Не выдержав, она начала плакать да так сильно, что повелитель лишь обняв, начал ее успокаивать. Столько времени, но Сулейман впервые видел слезы Разие. Он впервые видел, что она так несчастна, расстроена и изранена, не только физически, но и душевно.
— Прости меня. — сказал султан. Это это правильно, ведь падишах винил себя за то, что за столько времени, он не замечал того, что было почти перед ним — его дочь была несчастна.
— Немедленно! — крикнул Малкочоглу, приказывая стражникам, а соответственно и агам. — Вы должны узнать все, что только возможно.
— Конечно, Бей… — склонив голову ответил Сюмьбюль. — Но что мы можем? Мы здесь, а искать пашу должны стражники.
— Стражникам уже и так сообщили, но там, где не могут узнать они, должны преуспеть вы. А теперь быстро заниматься делами. — все поклонились и отправились к выходу, но хранитель покоев перегородил путь главному евнуху. — Останься. — как только дверь за слугами закрылась, Бали-Бей схватил главного евнуха за горло и со всей силы прижал к стене.
— Бей, за что? — хрипло спросил евнух.
— Я все знаю, Сюмьбюль. — грубо, чуть сжимая пальцами горло аги, ответил мужчина, смотря ему прямо в глаза. — Я прекрасно знаю, что Соколу Мехмед-паша верный раб Хюррем Султан! И вы, ты в особенности должен знать, где он сейчас! Куда убежал, этот трусливый и подлый шакал.
— Клянусь Аллахом, Бей, не знаю. — дрожащим голосом ответил евнух. Я не понимаю о чем вы… .
— Не ври! — Малкочоглу еще раз сильно ударил агу об стену но так, что тот не касался головой, а потом, убрав руку, отпустил его, и тот упал на пол. — Возвращайся к своей госпоже и узнай, где сейчас паша. Если к вечеру ты не принесешь мне нужную информацию, тогда берегись. А теперь… — хранитель покоев указал на дверь. — Вон иди.
Евнух поднявшись на ноги и потирая левой рукой правую лопатку, молча склонил голову, и вышел из комнаты. Оставшись одним, мужчина от злости, со всей силы ударил кулаком в стену, да так сильно, что оставил в ней след.
POV Разие.
Только за мной запахнулись двери покоев повелителя, я наконец смогла вытереть слезы и выдохнуть с облегчением. Повелитель приказал приготовить мои покои с террасой, ведь в тот дворец, я возвращаться так не хотела. Но только я сделала несколько шагов в сторону гарема, как из-за угла, ко мне на встречу вышла Айбиге хатун.
— Вот ведь нелегкая принесла. — сказала я так, что Рукие услышав, чуть засмеялась.
— Разие Султан. — поклонилась она. — Я слышала, что произошло. — на мое удивление, она обняла меня. — О Аллах, что он с тобой сделал?
— Что сделано, то сделано, не вернуть и не исправить, но за содеянное он обязательно понесет наказание. Все, кто навредит мне или станет у меня на пути, пожалеют об этом.
— Это верно. — слегка улыбнувшись ответила она.
— Но что ты здесь делаешь? Ко мне шла? Или к повелителю?
— Я…? Не совсем. Я собиралась встретиться с… . — дверь комнаты хранителя покоев открылась, и порог переступил Малкочоглу, опустив голову. Но видимо увидев подол моего платья, он поднял взгляд и увидев нас двоих, остановился. Мужчина сначала посмотрел на меня, потом на дочь крымского Хана, а потом снова на меня, склонив голову в поклоне.
— Разие Султан, Айбиге Ханым.
— Доброе утро, Бали-Бей. — перебив меня сказала принцесса.
— Доброе утро. Вы к повелителю?
— Вообще-то я к тебе. Сегодня чудесный день, я бы хотелось покататься верхом на лошади и чтобы ты сопровождал меня.
«Вот ведь змея. Решила запустить свой ядовитый язык в него»
— Я постараюсь все устроить, госпожа. Вас будет сопровождать лучший доверенный стражник, ведь по приказу нашего повелителя, у меня много дел. А сейчас, с Вашего позволения, меня ждет султан. — Бей поклонился и обойдя нас, отправился в покои султана. После этого, Айбиге молча развернулась чтобы уйти, но я промолчать не смогла.
— Ты расстроилась? — женщина остановилась. Я медленно подходила к ней. — Я ведь тебе говорила — забудь о нем. В его сердце только я, а тебе места нет, и не будет. Ни тебе, ни кому-либо другому. — Айбиге повернулась.
— Я бы не была столь уверенна. Сегодня ты есть, завтра тебя нет.
— Ты надеешься на то, что получишь Малкочоглу лишь если я умру? Вряд ли такое получиться.
— Ты не подумай, я не угрожаю, но в любой момент все может случиться. — она ухмыльнулась. — А теперь, я пойду, хочу немного покататься. Присоединишься?
— Нет, спасибо. Ты тоже будь осторожна. А то, вдруг упадешь, ногу сломаешь или хуже.
На этой позитивной ноте мы разошлись кто куда. Я отправилась в покои.
Я вернулась в гарем, и переступив порог своей комнаты, только закрыв за собою дверь, махнула рукой служанке чтобы та оставила меня, и наконец, смогла выдохнуть. Ну как выдохнуть. В моей груди все сжималось, от боли, обиды и ярости. Как он посмел со мной так поступить? Никчемный раб, что был назначен пашой, должен понести свое наказание за причинённые страдания. Сколько я не старалась отдышаться, но мне становилось все хуже и хуже, я еле смогла дойти до кровати, и сесть на нее. Голова кружилась, в глазах то и дело плыло все, на что бы я не посмотрела. Такое ощущение, что мое сердце сейчас разорвется. Но закрыв на миг глаза, я начала делать медленные сначала слабые, а потом глотки воздуха побольше, и так, я наконец успокоилась. Но слезы… их скрыть я не могла.