Мы в ту пору росли, как дурная трава. Отцы с утра до ночи на службе, а у матерей хозяйство, младшие ребятишки. Нелегко было нашим матерям, но они не жаловались. Не избалованы были. Хорошо, что муж жив, да дети сыты и здоровы, и на том спасибо. На памяти была еще война.
Вот и тогда, поздней осенью, капитан Драч собрал нас и говорит:
– Ну, ребята, записал я вас в школу. Ездить будете на санях. Возить вас будет Рафгат. Все вы его знаете.
Тут уж я развеселилась вовсю. Еще бы мне не знать ефрейтора Рафгата. Был он приставлен к лошадям. Лошадей в батальоне имелось две: Чубчик и Красавчик. Придешь к нему с утра на конюшню и начнешь скулить: «Рафгат, а Рафгат! Можно мне с тобой?» Он свое дело делает, коней запрягает, на тебя и не глядит. А ты сядешь в сторонке и тихо канючишь: «Ну возьми! Что тебе стоит?» Он молчит, сено в телегу накладывает. А потом глянет, да так весело гаркнет во весь голос: «Прыгай!» Тут уж не зевай – прыг в телегу, а он привстанет, вожжи натянет, да как гикнет на лошадей. Они и понесут. Пулей через ворота. Кто на КПП, те уже знали заранее, ворота – настежь. А отъедем в поле, он повернется, прищурит узкие черные глаза и спросит: «Мамка разрешил ехать?» И давай хохотать. Лошади мчатся, гривы ветер путает. Телега с ухаба на ухаб прыгает. А вокруг – степь, тишина, только колеса стучат. Хорошо ездить с Рафгатом.
Задумалась я, вспомнила о лете и совсем не слышу, что капитан Драч говорит. Со мной такое часто бывало в детстве. А здесь Вовка меня в бок толкает: «Ты что, спишь, что ли?» Мы ведь с ним уже третий год вместе, он все мои привычки знал. Слышу, капитан говорит:
– Конечно, надо бы вам в город, но сами знаете, с транспортом у нас плохо. А сдать вас в интернат – матери крик поднимут. Так что будете ездить. Правда, школа – четырехлетка. Учительница одна на все классы. Она же и директор. В общем, и швец, и жнец, и на дуде игрец.
Тут уж мы ахнули:
– Как это она одна учит четыре класса?
– А сами увидите. Сначала один класс поучит, потом другой. По очереди. Но все лучше, чем здесь, в городке, собак гонять.
– Ну и школа. Ну ты и выбрал, батя! – возмутился Вовка.
– Ничего, сынок. Потерпи! Мы еще с тобой поживем в столицах. Потопаем по асфальту. Будет и на нашей улице праздник! А здесь пока выбирать не из чего. Ближе ничего нет. Эта – и то за двадцать километров. Я и сам не очень- то радуюсь, там шантрапа на шантрапе в этой школе. Так что, ребята, зарубите себе на носу, чтобы никаких ЧП. Держитесь вместе. С местными дел никаких не имейте. В этом поселке всякой твари по паре. И немцы из Поволжья, и крымские татары, и черкесы, и сезонники – кого только нет. О наших гарнизонных делах – ни слова. Сами знаете, военная тайна. Помните, вы – лицо нашего гарнизона. В случае чего – сообщайте мне. Разберусь. А завтра в семь часов по всей форме чтоб были, как штык, у штаба.
Я побежала домой, собрала книжки в новенький портфель. Был он с железными уголками. Потом немного подумала и положила туда же апельсин. Портфель и апельсины отец накануне привез из Уфы, где был по делам службы. Весь вечер слонялась из угла в угол и думала: «Хоть бы скорей наступило завтра». Уж очень мне хотелось в школу. Утром проснулась ни свет ни заря. Рано еще. Ждала, ждала, но всякому ожиданию приходит конец, дождалась и я. На плечи – шубейку, на ноги – новенькие белые бурки. И бегом к штабу. А здесь и Рафгат подкатил. Мы наперегонки попрыгали в сани, зарылись в душистое сено. Сверху нас укутали с головой в армейские полушубки.
– Ну, ребята, ни пуха ни пера! Отвечаешь за них головой, Рафгат! – крикнул со штабного крыльца капитан Драч, и мы поехали.
Скоро от дыхания стало жарко. Я сделала щелку и выглянула наружу. Сладко запахло снегом, где-то вдалеке пламенели факелы. Я прищурила заиндевевшие ресницы, и огонь сразу рассыпался разноцветными искрами. Полозья скрипели, разрывая снежный наст. Рафгат запел какую-то заунывную песню. Я задремала.
– Сашка, подъем. Подъем, Сашка. Приехал.
Я открыла глаза. Рафгат толкал меня в плечо. Быстренько вывалилась из саней и хотела было бежать, но он снял солдатскую варежку с двумя пальцами и начал отряхивать меня от сена.
– Ну что ты за девка? – ворчал он. – Самый грязный. Почему грязный? Почему косы не носишь?
Осмотрел меня с головы до ног, вздохнул, подтолкнул к крыльцу маленького глинобитного дома и крикнул вдогонку: