— «Ну, так как же, говорит, земляк, что скажешь?..» Подумал я, подумал: все одно, куда ж итти, а пить-есть надо. «Ладно», — говорю. Стали рядиться… Он свое, я свое, выговариваю… Крепкий, вижу, мужик… выжига, прижима… Ну, да и я тоже не пальцем струган, вижу, куда гнет… Стакались, сошлись, порядились… Отдал я ему тут же пачпорт, а он приказал половому еще половинку принести… Выпили, спрыснули. «Пойдем, говорит, теперича на базар, в лавки зайдем, поглядим там, что надо, поросенка выберем, да и со Христом ко дворам»… Вышли мы из трактира, пошли в ряды… Зашли в одну лавку, красным товаром торгует, на три раствора, богатеющая… Народу страсть! Подошли мы все к стойке. «Дакась, — говорит мой новый хозяин приказчику, — ситцу, да гляди, без обману, давай какой подобротней»… «Да уж будьте покойны-с, — тот говорит, — кожа-с, а не ситец»… Начал приказчик куски с полок кидать. Начала Аксиньюшка выбирать… Бабенка, вижу, того, голой рукой не бери… Тот не хорош, этот не ладен… Откидывает куски, как навоз вилами… Прикащик инда серчать стал, — упарила она его… Выбрала под конец… Начали торговаться… по семнадцати монет купили 16 аршин… на два семь гривен сразу. «Теперича, говорит, кружевов давай да пуговиц». Купили и этого… «Ну, теперича, — говорит хозяин, — пойдемте башмаки покупать к Плошкину в лавку, а там, говорит, ты, Аксиньюшка, сказывала даве, сачек, ишь, какой-то тебе нужен? Уж за одно бы, все едино тратиться-то, авось, говорит, зачтется»… А сам на молодую глядит, и улыбка умильная на устах… Гм! — думаю про себя… Пришли в лавку, велел показать полсапожки. Подал приказчик простые. Думал, небось, баба деревенская, какого ей еще рожна… А она, — вон те и баба, — взяла, да как шваркнет их. — «Чего ты мне, говорит, дерьма-то суешь… не видывала я… ты давай мне щигреневые, на низком каблуке с благородным скрипом, да калоши резиновые мелкие». Подал тот. «Цена?» — «Три — полсапожки, без четвертака два — калоши»… Ловко, думаю про себя… Ай да Аксиньюшка!.. Отдал старик деньги… выкинул, все равно как сор какой… Ну, думаю, теперича, что будет… Куда пойдем?.. Приходим, гляжу, в одежную лавку. «Что вам угодно-с?» — «Да вот бабе сачек какой-то… есть у вас?» — «Сачек? Помилуйте-с! У нас сколько угодно-с… пожалуйте наверх-с»…
— Полезли мы все за малым наверх, на чердак, вроде как на какую-то вышку аль на колокольню… Встретил нас таматко другой малый… приказчик, что ли, пес его знает… здоровый, морда лопнуть хочет, винищем разит… Обрадовался нам… закидал словами… «Ты, молодец, — говорит ему мой хозяин, — не торопись, не танцуй, нам не на пожар, показывай товар получше»… «Будьте покойны-с, будьте покойны-с… Вот пожалуйте: картина-с, а не сачек… Извольте взглянуть, купец… глазам больно-с… ослепнешь»… Стою это я в сторонке, гляжу на них, и чудно мне, истинный господь, дивлюсь я, чего это они покупают. Понимаешь, братчик, сачек этот болтается на бабе, словно тряпка на колу… ни красы, ни радости. «На кой он ей, дуре, думаю, сачек-то этот, неужли в деревне носить будет?..» Ладно. Стою, жду, что дальше будет… Мерила, мерила наша мадама сачков этих… штук десять перемерила… Все не по ней! Чисто, понимаешь, голова, барыня какая… Под конец и языком трепать, сердешный, перестал… подает молча. Ну, выбирала она, выбирала, вертелась, вертелась перед зеркалом-то… и так гузном-то повернет, и эдак… выбрала, глядеть на бабу совестно, истинный господь… «Ладен ли этот, батюшка, будет?» — спрашивает у свекора. — «А мне что, — тебе носить-то… гляди… Ладен, так ладен… об цене будем говорить… Как цена-то? Много ль положишь?» — «За этот-с? С вас только без запросу восемнадцать с полтиной-с! Дешевле нельзя-с, все берут… мода-с! Фасон один чего стоит… материя»… Взял мой хозяин у него из рук сачек этот, оглядел кругом, встряхнул, и обернулся ко мне: «Как, говорит, думаешь, много ль давать?» — Да много ль, говорю… бутылки на две подымет… Засмеялся приказчик. — «Нонче, говорит, за эдакую цену до ветру не сходишь»… Начали торговаться, бились, бились, сошлись, слава богу, за двенадцать с четвертью да на чай приказчику… В двенадцать, значит, сорок пять этот сачек-то вскочил!.. Полезли опять на низ, старшему деньги отдали…