Эти пояснения помогают нам понять истинную природу тех средневековых авторов, которые оставили после себя тексты откровенно инициатического характера, но которые совершенно ошибочно причисляются сегодня к категории «мистиков», тогда как они являлись чем-то совершенно иным. В таких случаях речь шла не о какой-то «спонтанной» инициации и не об исключительном воздействии виртуальной инициации, связанной с церковными таинствами и ставшей по каким-то причинам вновь эффективной, но о вполне регулярных инициатических организациях, существовавших в ту эпоху под прикрытием определенных религиозных орденов, не смешиваясь при этом с ними самими. Мы не можем здесь подробнее остановиться на этом, и укажем лишь на тот факт, что как раз в тот момент, когда такие инициатические организации прекратили свое существование, или по меньшей мере, стали крайне трудно доступными для того, чтобы возможность участия в них продолжала оставаться сравнительно открытой, и появился феномен мистицизма в полном смысле этого слова, и такое хронологическое совпадение однозначно указывает, что оба этих явления тесно связаны между собой.[24] Заметим одноак, что все сказанное нами здесь имеет отношение только к католической Церкви, и весьма показательным является тот факт, что в Восточных Церквях никогда не существовало такого феномна как западный мистицизм в том виде, в каком он возник в XVI веке. Это обстоятельство наводит на мысль, что определнные формы христианской инициации еще сохранились в этих Восточных Церквях, и это подлностью подтверждается в случае исихазма, инициатический характер которого не вызывает никаких сомнений, даже в тех случаях, когда он значительно потускнел под воздействием современного мира. Имунитетом по отношению такого воздействия, которе является естественным следствием общего качества нашей эпохи, обладают только исключительно редкие и мало распространенные формы инициации, не зависимо от того, бьыли ли они таковыми всегда или сознательно приняли решение «закрыться», чтобы избежать неизбежного в нынешних условиях вырождения. В исихазме инициация в полном смысле этого слова заключается в ритуальной и регулярной передаче определенных формул,[25] напоминающих мантры индуистской традиции или «вирд» исламских тарикатов. Существует также особая «техника» призывания божественного имени, как средство внутреннего делания.[26] Такая «техника» не имеет ничего общего непосредственно с христианскими экзотерическими ритуалами, но при этом исихаст может опираться в своем внутреннем делании и на эти ритуалы, как мы объяснили выше, при условии, что в результате инициации через конкретные формулы ему было передано особой инициатическое духовное влияние, использующее эти формулы как «оболочку». Но такая передача предполагает наличие непрерывной инициатической цепи, так как передать можно только то, что от кого-то было ранее получено.[27] И на этом вопросе мы, к сожалению, не можем остановится подробнее, хотя тот факт, что исихазм сохранился вплоть до наших дней открывает возможность найти в нем определенные разъяснения относительно характера и методов других форм христианской инициации, которые, увы, беззвозвратно утрачены.
В заключение, мы могли бы резюмировать все вчышесказанное следующим образом: несмотря на свое инициатическое происхождение, Христианство в настоящий момент является лсключительно религией, т. е. традицией сугубо экзоетрического уровня, и следовательно, оно не несет в себе никаких иных возможностей, кроме возможностей, свойственных всякому экзотеризму. Само оно и не претендует ни на что большее, так как его задачей является лишь обеспечения «спасения». Естественно, соответствующая инициация может накладываться на эту традицию, и более того, в нормальному случае, она должна накладываться, так как воистину полноценная традиция всегда имеет два уровня — эзотерический и экзотерический. Но на современном западе такая форма инициатического Христианства более не существует. Безусловно, строгое соблюдение экзотерических обрядов совершенно достаточно для обеспечения «спасения». И это уже много, и в нашу эпоху это единственное, но что может расчитывать подавляющее большинство современных человеческих существ. Но что делать в таких условиях тем, о ком некоторые суфии говорят, что "Рай для них не более, чем тюрьма"?
Рождение Аватара
Перевод Александра Дугина
Отмеченная нами связь между символизмом сердца и символизмом "Яйца Мира" подводит нас в вопросе "второго рождения" к новому аспекту. Этот аспект рассматривает "второе рождение" как рождение духовного принципа в центре человеческой индивидуальности, а эта индивидуальность в целом и символизируется, как известно, сердцем. На самом деле, духовный принцип всегда пребывает в центре всякого существа, но в случае обычного человека, он наличествует в скрытом состоянии, а когда речь идет о «рождении», то под этим понимают отправную точку явственного и действенного развития. Вот эта отправная точка и предопределяется или, по меньшей мере, становится возможной благодаря инициации. С одной стороны, духовное влияние, передаваемое в ходе инициации отождествляется с самим этим наличествующим духовным принципом. С другой стороны, если учитывать, что этот духовный принцип уже заведомо наличествует в существе, инициация «оживляет» его ("оживляет" не для него самого, но в отношении существа, в центре которого он пребывает). Иными словами, инициация делает «действительным» присутствие этого принципа, который без этого оставался бы только «возможным». Символизм рождения может применяться и в первом и во втором значении.
Теперь следует уяснить, что в силу аналогии, существующей между «макрокосмом» и «микрокосмом», то, что называют "Яйцом Мира" (едва ли надо специально указывать на то, что яйцо естественным образом связано с рождением, с началом жизни нового существа), на самом деле, строго тождественно символическому содержанию сердца:[28] речь идет о духовном «зародыше», который на макрокосмическом уровне соответствует реальности, называемой индуистской традицией "хираньягарбха".[29] Этот «зародыш», в отношении мира, в центре которого он находится, и есть собственно примордиальный Аватара.[30] Однако место рождения Аватара, как и той реальности, которая соответствует ему на макрокосмическом уровне, изображается в виде сердца, отождествляемого в данном случае с «пещерой», а инициатический символизм "пещеры"[31] слишком объемен для того, чтобы развить его здесь. Все это ясно выражено в текстах, подобно этому: "Знай, что Агни, который является основой вечного (принципиального) мира, и посредством которого, этого мира можно достичь, скрывается в пещере (сердца)".[32] Могут возразить, что в данном случае, как и во многих других, Аватарой назван Агни, но в "Мировое Яйцо" был помещен не Агни, а Брахма, чтобы родится из него как Хираньягарбха, по этой причине само "Мировой Яйцо" и названо «брахманда». На это можно ответить следующее: помимо того, различные имена на самом деле описывают лишь различные божественные аспекты или атрибуты, которые, естественно, неразрывно связаны друг с другом, и отнюдь не являются раздельными «сущностями», в более узком смысле хираньягарбха считается принципом световой, а следовательно, огненной природы,[33] а значит "золотой зародыш" тождественен самому Агни.[34]
24
25. Мы не хотим утверждать, что никакие формы христианской инициации не сохранились и позднее, и более того, мы имеем все основания думать, что они существуют и до сих пор, но это относится к группам настолько недоступным и замкнутым, что их просто нельзя принимать в расчет. Конечно, все это справедливо лишь для католической церкви, и в Восточных цреквях дело обстоит несколько иначе.
25
26. В классическом позднеисихастском произведении "Рассказы странника своему духовному отцу", крайне популярном в Православной Церкви вплоть до настоящего времени, процесс инициации описан достаточно подробно. В начале красочно описывается как верующий ощущает неудовлетворенность экзотерической стороной религии и ищет особой духовной практики. Позже он встречает старца (а традиция старчества и является той христианской инициатической цепью, о которой говорит Генон), и тот передает ему три вещи: формулу Иисусовой молитвы (вместе с конкретными техническими правилами ее произношения и другими дополнительными деталями), четки и книгу «Добротолюбия», которую можно считать сводом технических советов, касающихся практики православного эзотеризма. В принципе, было бы крайне интересно подробно разобрать это произведение, которое может служить ярчайшим свидетельством сохранения инициатического и эзотерического измерения в православной традиции вплоть до самого недавнего времени. — прим. "Милого Ангела".
26
27. Заметим, что это призывание божественного имени по-гречески называется «мнеме», т. е. «память» или «воспоминание», что является точным эквивалентом арабского «зикр».
27
28. Заметим, что среди современных исследователей исихазма многие стараются «минимализировать» собственно его «техническую» сторону, то ли потому что это соотстветствует их личной позиции, то ли чтобы избежать ненужной критики, порожденной полным невежеством в инициатических вопросах. Как бы то ни было, это — яркий пример того «потускнения» инициатической традиции, о котором мы упомянули выше.
28
Другой символ, который столь же синонимичен сердцу, как и яйцо, — это плод, в центре которого семя и есть та реальность, о которой здесь идет речь. В каббале это семя обозначается буквой «йод», которая в еврейском алфавите рассматривается как принцип всех остальных букв. — Р.Г.
30
Здесь речь идет не об особенных Аватарах, проявляющих себя в ходе различных циклических периодов, но о том, что в действительности изначально является началом всех Аватар, подобно тому, как в исламской традиции Er-Ruh el-muhammadiyah ("Дух Мухаммада") является началом всех пророческих манифестаций, и этот же принцип лежит в основе всего творения. — Напомним, что слово «аватара» обозначает как раз «спуск» принципа в область манифестации, а с другой стороны, выражение «зародыш» во многих библейских текстах применяется к Мессии. — Р.Г.
31
В высшей степени интересное развитие символизм пещеры получил в исследованиях Германа Вирта. Он возводит его к графическому начертанию примордиальной руны UR, которая изначально была образом дугообразного движения солнца над точкой Юга перед зимним солнцестоянием (началом арктической ночи) и после него (концом арктическою ночи), как эти сезонные события видятся на крайнем севере, где согласно Вирту (равно как и Генону) находился изначальный континент Гиперборея. Эти две дуги два символа UR обозначали изначально точку самого зимнего солнцестояния, Юла, который рассматривался как главный сакральный и инициатический праздник, давший начало всему существующему символизму, всем ритуалам, мифам и доктринам Традиции. Юл и его символизм имел самое прямое отношение и к теме Аватара, так как именно в этот миг, в сердце, середине зимы и тьмы рождался Новый Свет, как циклическое откровение Вечности. Пещера — UR есть вместе с тем графическое изображение горы, и у Генона, в "Царе Мира" также исследуется связь «горы» и «пещеры» в связи с местопребыванием Шакраварти и подземной страны. Эта подземная страна также имеет прямое отношение к зимнему солнцестоянию, так как календарная модель года в гиперборейском комплексе связывалась с тремя регионами пространства, где зима относилась к "подземному миру". Интересно заметить, что в русском языке слово «пещера» происходит от глагола «печь», «жарить», а значит и здесь на лицо связь с огненным началом. Поразительным образом, шумерское название «огня» — UR. Этот же корень мы встречаем в названии древних божеств греков — Уран и индусов Варуна. В графическом смысле «дуга» UR может быть понята как "небесный свод", отсюда связь иероглифа UR с богами неба. Будучи перевернутой, руна UR дает иероглиф Чаши, которая также имеет отношение к сердечному символизму (см. Рене Генон "Царь Мира"), примордиальному Центру и т. д. Индийский Варуна, часто выступающий в паре с Агни, является богом Воды, что тесно связано, в свою очередь с символизмом чаши. Агни (бог Огня) и Варуна могут быть рассмотрены как мифологическое развитие двух солнечных полярных дуг. Варуна — дуга перед Юлом, Агни — после Юла. Иногда в древнейших пещерных рисунках и символах, а также в протоиероглифах, посленовогодняя дуга изображается с лучами — это Агни. Герман Вирт считает, что древние рисунки в пещерах были помещены там не случайно, но в соответствие с самим символизмом пещеры.
В ином значении «пещера» есть знак утробы, земли, ночи, матери. Это снова, на сей раз с иной стороны, соответствует символизму "рождения".
Важно отметить также библейский сюжет о пещере Макпела, где Авраам похоронил Сару. Название «Макпела» на иврите означает «двойная», т. е. — два UR, "две горы" или "две пещеры", две дуги перед зимнем солнцестоянием и после него. В этой пещере по преданию Авраам увидел Адама и Еву, т. е. первых людей, так как зимнее солнцестояние — точка Истока. Здесь же находится "вход в рай", что точно соответствует «центральности» этого пространственно-временного символа. Эти же два UR ("две горы") изображаются традиционно в иконописных сюжетах. См. А. Дугин "Метафизика Благой Вести", М., 1996. К этой же парадигме восходит и две масонские колонны — Иакин и Боаз.
Инициация, "рождение Аватара", происходит между "двух гор", в «пещере» ("в двойной пещере" и т. д. Подробнее см. А. Дугин "Гиперборейская теория", М. 1994 — А.Д.
34
По этой причине, равно как и из-за центрального положения хираньягарбха, есть все основания отождествить его с солнцем. — Р.Г.