«Ну, вместе так вместе», – рассудило мое сознание, а руки снова дернули ремни узды на себя.
Что случилось дальше, я представляю смутно. Перед глазами все слилось в одну цветную полосу. Где небо, а где земля, я понял, лишь когда о последнюю меня приложило. Точно я знал только одно: ронять на себя коня было ну так себе идеей. И что эта идея все-таки удалась.
К счастью, меня отбросило достаточно далеко, и чудовище приземлилось не на меня, а рядом. Конь лежал на земле, ноздри его широко раздувались, а глаза все так же лихорадочно блестели. Но в этом полубезумном взгляде я уловил что-то похожее на радость. И еще что-то такое, что сказало мне – это животное теперь не отвяжется, хочу я того или нет.
Рядом тихо застонала Фрея, видимо, попытавшись подняться. Но передумала. Я с трудом повернул голову. Фрея лежала в нескольких шагах от меня, а вороной сочувственно терся мордой о ее щеку. Словно почувствовав мой взгляд, он повернул голову и глянул на нас с чудовищем очень осуждающе.
«Отлично, меня еще и в соучастники несостоявшегося убийства записали, хотя я вообще-то жертва».
– Ты как, живой вообще? – спросила Фрея, тоже обернувшись ко мне.
– К сожалению, да.
Болело все. Равномерно и гулко. Но, кажется, я все-таки ухитрился ничего не сломать, иначе болело бы сильнее. А это так, ушибы, и скоро пройдет.
Мой конь тем временем успел подняться, отряхнуться почти по-собачьи и нагло ткнуть меня копытом в бок. Сделал он это на удивление аккуратно, даже не попытавшись сломать мне ребра. Какая доброта.
– Да отстань ты, скотина бездушная! – негодовал я, старательно отпихивая от себя коня, который решил тыкаться в меня мордой.
– Боюсь, он не отстанет, – сочувственно сказала Фрея. – Он признал в тебе наездника.
– А мое мнение его не интересует? – Я отполз от безумного животного подальше, ведь сил встать все еще не было. Но он пошел за мной как привязанный.
– Видимо, нет, – усмехнулась Фрея.
– То есть совсем без шансов? – Я приподнялся на локтях и с надеждой посмотрел на Фрею.
– Совсем. – По ее лицу я понял, что она едва сдерживает смех.
– Нет, подожди, ты подумай, я же ужасный наездник, – обратился я непосредственно к коню с искренней мольбой в голосе, – я буду забывать тебя кормить и чистить. Я плохо езжу, а еще… А еще ты вообще-то пытался меня убить! Так, знаешь ли, знакомства не заводят.
Дожили. С конем разговариваю.
На удивление, конь меня будто бы понял. Перестал тыкаться в меня влажным черным носом, даже отошел на несколько шагов. Глаза его сделались будто матовыми, весь полубезумный блеск начисто из них исчез.
– Откуда он у вас такой взялся? – спросил я зачем-то.
– Леди Хелл выиграла его в карты у Леди Йарн, она… ну, жена одного из Лордов, – ответила Фрея после недолгого раздумья. – Мне сказали, что это отличный конь, просто никому не нужен. Прости, стоило взять для тебя проверенное животное, но я думала…
– Ничего, – оборвал я извинения Фреи, – ты же не со зла. В отличие от него.
Я гневно посмотрел на коня, ища в себе ту ненависть, которую испытывал, пока меня мотало где-то между жизнью и смертью. Но в душе почему-то вспыхнула только жалость к этому никому не нужному животному. Нет, он, конечно, сам виноват в том, что такой бесноватый. Но если бы он действительно хотел меня убить, просто сразу бы повалился на землю и придавил собой. Или в руку зубами вцепился. Или еще что похуже.
– Как эту тварь зовут? – я посмотрел на поникшее животное очень внимательно, будто прикидывая, готов ли совершить очередную огромную ошибку, о которой буду жалеть. А я к такому всегда готов.
– Имя дает наездник, – отозвалась Фрея, – нет наездника, нет и имени.
– Тогда буду звать тебя Бесноватым, тебе подходит, – сказал я, в упор смотря на коня.
Его морда вмиг оживилась, опущенные уши резко дернулись вверх, а глаза снова заблестели. Казалось, еще чуть-чуть, и он завиляет хвостом, как собака.
– Значит, ты его берешь? – Фрея смотрела на меня как на умалишенного. Но без осуждения, а даже с какой-то нежностью.
– Ну кто, если не я, избавит мир от этого зла, – сказал я замогильным тоном, уже даже не пытаясь отгонять Бесноватого, принявшегося жевать мои волосы.
Через четверть часа мы сидели под деревом, переводя дух после бешеной гонки и фееричного падения. У меня до сих пор все ныло, но сейчас боль концентрировалась в конкретных точках, где, очевидно, скоро появятся синяки. Тем не менее я расседлал коня – хотя здесь большую часть работы Бес уже сделал – и дополз до тени дерева. А значит, жить буду.