- Ненавижу вас всех! – Маша делала свою работу прекрасно, ставила капельницы уже с закрытыми глазами, от всей души колола лекарство и меняла повязки с особым рвением. После долгого допроса именно ее приставили к нам в качестве лечащего врача. Она металась от одного пациента к другому, закидывала Льдинку пельменями и молила всех известных ей богов, что бы это чудо природы не схомячило ее с потрохами. В принципе, они вроде как смогли найти общий язык – стоило дракону высунуть морду из морозилки, как в него тут же летело что-то твердое, обледенелое и мясистое.
- Ты нас любишь, - шептала я, сидя в комнате в кресле, завернутая в плед, - спасибо…
Маша тяжело выдохнула, затем смахнула слезы и обреченно села на пол:
- Ты… как ты… Ну вот как… КАК? Почему именно ТЫ? Ты хоть понимаешь, что там камня на камне не осталось? Это просто чудо, что ты выжила!
- Они спасли нас, - все еще с трудом шептала я, не в силах раскрыть глаза. Было больно смотреть. Любая вспышка света вызывала приступ тошноты, поэтому меня оставили в покое в комнате, занавесили все окна и не лезли в душу. – Если бы не Мьер с Леоном, погибли бы все, кто оказался заперт.
Я очнулась в больничной палате. Огромный зал с ярким освещением стал пыточной для меня – я кричала от боли так, будто кто-то выкалупывал глаза чайной ложечкой. Медсестра испугалась так сильно, что чуть сама сознание не потеряла.
Мьер и Леон были рядом, за ширмами. За дверьми дежурила охрана – военные были в такой же форме, как и Алексей при первой встрече.
Меня ни о чем не расспрашивали, не лезли, выключили свет в палате и пытались понять, что со мной происходит.
Я и сама не знала.
Было больно смотреть, руки дрожали и ног я почти не чувствовала.
Оксана выжила. Даже не так – она не попала под купол. Подругу пустили в палату, я чувствовала ее холодное прикосновение и тихо слушала дрожащий от волнения голос:
- Этот барьер… Я бежала, как могла, неслась со всех ног, перебегала дорогу, а потом прямо у меня перед носом! Ты понимаешь? Я не утрирую! Перед носом буквально! Возник тот барьер, и я уже не могла пройти внутрь. Единственное, что оставалось – смотреть… Я звала тебя… Но это все бесполезно… Господи, ты не представляешь, что там… что мы все…
Представляю. Прекрасно представляю.
Оксана плакала вместе с Машей, затем обе брали себя в руки и тихо слушали мой рассказ, изредка задавая уточняющие вопросы.
Я знала, что нас слушают. Военные этого и не скрывали.
Вначале в палату не пускали никого. Вообще никого, даже Маша тогда еще не была допущена до нас. Позволили пройти лишь Алексею и только потому, что на него не столь яро реагировали эльф с демоном. Эти двое не подпускали к нам людей, даже врачей гнали прочь, как только пришли в себя.
Люди их боялись, а те, кто шли напролом, потом сильно об этом жалели. Мьер не давал себя в обиду, защищался, причем делал это столь непринужденно и как бы между прочим, что со стороны это не выглядело агрессивно.
Один из военных, явно кто-то, кто отдавал приказы Алексею, пытался вступить с ними в контакт, но получил в ответ лишь злобное молчание.
Мьер тогда горделиво вскинул голову, затем за считанные секунды оказался нос к носу с военным, а еще через мгновение передал тому какой-то черный предмет… Точнее остатки от него – судя по всему, прослушивающее устройство.
- Я могу убить вас прямо здесь, - военный не шутил, он не кричал, не повышал голос. Просто констатировал факт, смотря эльфу в глаза. – Вы тут гости. Никак не хозяева.
- Делай что хочешь. С дварлом будешь сам сражаться. А так же с ходячими… С восставшими… И с прочими тварями.
Мьер говорил плохо, с трудом стоял на ногах, но держался так, будто был способен уничтожить целое здание. И ему верили, потому что он не врал. Сила, идущая от эльфа, ощущалась кончиками пальцев.
- Ты в порядке?
Как только из палаты все ушли, эльф с демоном мигом решили кое-что изменить. Они убрали ширму, что отделяла нас друг от друга, отцепили от себя все контактные провода, выдернули катетеры, даже не сморщив носы, и пододвинули ко мне свои кровати, которые, как оказалось, были прибиты к полу.
Скрип стоял столь громкий, что слышно было наверняка на весь этаж, где бы мы сейчас ни находились, но к нам так никто и не пришел. Зато я увидела на потолке аж целых пять камер. Наверняка их было еще больше…
- У меня болят глаза, - шепнула я, не в силах сфокусироваться на Мьере. Эльф тут же сел рядом, аккуратно приблизился, заглянул в глаза и попросил меня оттянуть нижнее веко.
Он долго смотрел, затем вздохнул, что-то объяснил демону на своем языке, мне же ответил, что все нормально. Он просто не мог толком объяснить, что происходит.