Среди выстриженных под одну гребенку и вытянувшихся по стойке «смирно» красношкурых веточек кустарника высилась нежная красавица-ива, успокаивающе шелестя листвой и приглашая прилечь на росистый травяной ковер в тени подле себя.
Пожалуй, я бы даже так и поступила, если бы так не торопилась.
Ох, уж эта моя жизнь с ее вечной спешкой, в которой нет ни минуты, чтобы расслабиться, отдохнуть, насладиться прекрасным… Есть лишь бесконечная гонка, вечное стремление, толкающее вперед, не дающее остановиться, передохнуть, задуматься…
Стоп! А кто мне мешает это сделать?
Сейчас еще утро, до вечерней тренировки уйма времени. Пусть я не поваляюсь дома с книжкой на диване лишний час или два, зато сделаю то, о чем так давно мечтала!
При этой мысли на моем лице растянулась до безобразия глупая, но не менее довольная улыбка, а я сама растянулась на траве с чувством полного удовлетворения, нежась от ощущения того, как пропитываются влагой майка на спине и шорты — чуть пониже, шурясь от солнечных лучей, проникающих сквозь пересыпаемую ветром листву, заслушиваясь незатейливым щебетом птичек, прячущихся в кроне ивы…
Домой я вернулась подозрительно голодной. Словно с момента последнего приема пищи прошла не пара часов, а половина суток — не меньше. Раньше никогда бы не подумала, что расслабляющие мероприятия требуют таких затрат энергии!
Дверь пришлось открывать ключом, который я, на свое счастье, в кои-то веки взяла с собой. Бабушки дома не было, о чем красноречиво свидетельствовали мои множественные, но безответные звонки в дверь, ее розовые тапочки у порога и записка на кухонном столе, содержащая душещипательную повесть о том, как меня ждали-ждали да не дождались и ушли на рынок, оставив еду там-то и там-то. Далее следовало долгое и подробное описание всех имевшихся в доме продуктов питания, их месторасположения, степени готовности и процедур, необходимых для приведения их в съедобный вид. Внизу записки наличествовала маленькая приписка: «Будешь уходить − перекрой газ, закрой форточку и выключи свет в коридоре».
Поленившись баловать себя разносолами, требовавшими недюжинных кулинарных навыков, фантазии и времени, я отковыряла в морозилке початый пакет пельменей, намертво сросшийся в страстных льдистых объятьях с куриным филе. Забросила содержимое в кастрюлю с водой. Поразмыслила. Прислушалась к гласу желудка. И пришла к выводу, что пятнадцати пельменей будет маловато для полного насыщения. Дабы не пострадать от недоедания, я откопала в холодильнике вареную колбасу, накромсала ее кружочками, нарезала хлеба и сотворила гениальнейшее изобретение человечества − бутерброды. Щедро улила их и успевшие свариться пельмени острым томатным соусом и с наслаждением вгрызлась в пищу, благоговейно замирая от согревающей тело и душу сытости, разливавшейся по телу. О, какое же это удовольствие, покушать в охоточку!
Трапезу мою завершила кружка чая с ополовиненным еще вчера вафельным тортиком…
Неполных пары часов хватило, чтобы едва восстановить силы. Усталость, увы, имеет свойство накапливаться, а моя, кажется, скоро хлынет через край. А потому даже пробежка утром и силовая тренировка вечером с перерывами на отдых между ними оставляют ощущение, сравнимое с суточной работой грузчиком. С трудом скинув себя с дивана, дотащив до ванной, побрызгав холодной водой в лицо и безжалостно потерев глаза, я сочла приготовления к выходу на люди осуществленными и пошла одеваться.
…и зачем мне все это надо?..
Так! Что за вопросы? Я обязана идти вперед, к цели, я не имею права останавливаться, я не должна сомневаться!
Но кому я обязана? Кому я должна? Кто определил мои права?
Я сама или мое одиночество?
Вот опять! Ну что за мысли?!
Я потрясла головой, отгоняя бунтарские думы, словно назойливых мух. И чего они ко мне привязались? Для себя я все давным-давно решила, установила цели, распланировала жизнь. А подобную философию выкинула за ненадобностью и забыла о ее существовании.
Да уж, сегодня со мной явно что-то не то. Всякая ерунда в голову так и лезет!
Устала, наверное…
Я перекинула через плечо ремень здоровенной спортивной сумки, заставившей меня приосесть перед своей тяжестью. Заперла дверь, вышла из подъезда. Теперь нужно пройти остановку пешком, сесть на автобус, который минут за сорок допыхтит до центра города, где, собственно, тренажерный зал и располагается.
А пока я шла по тротуару, по улочке, знакомой с детства и опостылевшей до тошноты теперь. Даже любимые места надоедают до одури, если ходишь по ним каждый день. По левую руку − стена тесно жмущихся друг к другу пятиэтажек, по правую − шумная, пылящая проезжая часть, отделенная полагающимися зелеными насаждениями.
Я шла по тротуару, навстречу прохожим. Навстречу тем, кого вижу здесь каждый день в это время. Навстречу тем, кого встречаю впервые.
Шла, с необъяснимой надеждой вглядываясь в лица встречных парней, мужчин. А присмотревшись, с непонятным разочарованием отводила глаза.
Казалось, я искала кого-то, надеялась увидеть, встретить, узнать…
… кого-то очень нужного и важного…
… кого-то, кого мне так не хватает!..
… кого-то, кого я никогда не знала, не встречала, не видела…
…, а может… кого-то, кого я потеряла…
Кажется, это было совсем недавно… все так свежо, так ярко и так… неуловимо! Так мучительно, так больно, так безысходно…
… кажется, это было совсем недавно… всего-то несколько часов назад…
А мне нужно только вспомнить.
Поднапрячься немного, еще совсем чуть-чуть и вспомнить!..
Нет, уж этого точно не может быть!
Или в таком случае у меня серьезные провалы в памяти.
…А мир так велик и многолюден. Но, в то же время, так мал и полон случайностей. Мир опутан сетями из тянущихся друг с другом рядом, пересекающихся, спутывающихся и расходящихся нитей. Нитей человеческих судеб.
Мой кто-то нужный, важный… любимый… Быть может, мы никогда не виделись, живя на разных полушариях планеты или даже… в разных мирах.
А может, мы каждый день ходим по одним дорогам, ездим на одном автобусе и не знаем, что мы с ним — две половинки…
А может ничего этого нет! И все это лишь сказки. Блеклые отблески верящего во все чудесное, но давно ушедшего детства.
Хватит мечтать, хватит ждать, хватит верить! Ведь я уже давно выросла и не верю во всю эту чушь!
…Но почему же тогда не удается прогнать эти глупые, наивные мысли?! Почему они по старой своей привычке, ловко изворачиваясь и назойливо сверля сознание, складываются в строки, столь же глупые и наивные?!
Однажды судьба поиграла:
Огромного мира
Хрусталик разбила,
Осколки его разбросала.
И канули в хаос
Два хрупких сердечка…
Отныне им вечность
Прожить оставалось
Друг друга не видя,
Не помня, не зная,
Вовек не любя и любовь не теряя,
А одиночество лишь ненавидя.
В двух разных мирах
Поселились осколки,
И были они непохожи нисколько,
Как нежный цветок и скала.
Но как-то случилось,
Что встретились двое,
Сердца отозвались их вечною болью,
Но боль ту любовь излечила,
И стаяли в душах их льдинки.
Капризам судьбы вопреки
Слились две широких реки,
И встретились две половинки.
Переодевшись, я закрыла дверь душевой и направилась к дверям тренажерного зала. Из которых навстречу мне бочком (потому что косая сажень в плечах застревала в проеме) протиснулся гладко выбритый и седой, как лунь, мужчина лет сорока. Я вполне резонно задалась вопросом, что пострадало бы больше, забудь он однажды развернуться боком: шкафообразные плечи или непосредственно дверной проем? И, поразмыслив, сделала ставку в пользу последнего.