— Пли!
Я махнул рукой, когда враг добрался до отметки примерно в сто двадцать метров. В чёрном небе слабо блеснули металлические наконечники и накрыли смертоносным одеялом противника. Кто-то рухнул сразу, кому-то удалось прикрыться щитом и продолжить свой путь к нашим стенам.
— Пли!
Ещё один рой стрел накрыл врагов, сбивая с ног. Тела заполонили те узкие тропы, по которым противник огибал приготовленные ловушки. Второй колонне воинов приходилось перепрыгивать, перелазить и переползать павших, дабы двигаться дальше. Но стрелы добирались и до них, взгромождая на безопасном пути непроходимые препятствия. В попытках обогнуть тела, воины оступались и падали в волчьи ямы, с криками нанизываясь на заострённые колья.
Лучники продолжали поливать противника, но третья волна врагов выстроилась строем и прикрылась со всех сторон щитами.
— Огненные стрелы! Готовьсь! Цельсь! Пли!
Новый пламенный залп втыкался в тело щитов и землю, проливая свет на поле брани. Враг кишел и роился у кромки поляны, самозабвенно кидаясь в бой.
Я всматривался в темную ночь, пытаясь выцепить взглядом Собислава, но бравого владыки на горизонте видно не было.
В какой-то момент чернильное небо над рекой вспыхнуло кровавым заревом и стену с грохотом сотряс первый удар. Подвешенные котлы с маслом покачнулись, выплёскивая горячую жижу на камни. С восточной стороны Рэйна раздались обеспокоенные мужские крики и я, оставив за старшего одного из воинов, поспешил туда.
Спустя пару минуту практически пред моим носом рухнуло пылающее ядро, проломившее своей тяжестью глубокую яму в земле. Обогнув его по касательной, припустил бегом, лавируя между мельтешащими воинами. Добравшись до нужного отрезка крепости, перекинутся через высокий парапет и увидел точно такое же ядро, застрявшее в нашей стене.
По глади Великой реки плыли четыре ладьи с воинами на борту, активно натягивающими пусковое устройство катапульты. Они шли полным ходом, намереваясь подобраться вплотную к Рэйну с наименее защищённой стороны. Очередной заряд запылал от огня факела и с протяжным свистом полетел в нашу сторону.
— Берегись!
Траектория полёта ядра предполагала рухнуть где-то в центре Рэйна, раздавив собой дом или добрый десяток воинов. Бойцы бросились врассыпную, но удар пришёлся на пустующую избу. Она охотно переняла на себя пламя, норовя поджечь весь квартал.
— Вы — тушите пожар! Остальные готовятся поднимать цепь по моей команде! Приготовились!
Я наблюдал, как ладьи плавно скользят по чёрной воде, играющей оранжевыми бликами от ядра, торчащего в нашей стене. Мысленно подгонял их, желая увеличить скорость до предела. Тогда ведь шансы на успешное исполнение задумки значительно возрастут. Враг не останавливался, а завидев нашу ладью неподалёку, стал обстреливать бутафорный экипаж стрелами.
— Приготовились! Ииии! Взяли!
Бойцы синхронно навалились на рукоять лебёдки, прокручивая ее. Я кидал взгляд то на приближающиеся корабли, то на туго идущую цепь, и «крестил» все, на чем свет стоит.
— Быстрее! Они уже совсем близко!
— Господин! Веревка заела, нужна помощь!
Знал же, предчувствовал ведь что-то такое!
Спустившись к боновой башне, попытался помочь провернуть рукоять, но она застряла намертво. Принимать решение нужно было немедленно. Несколько секунд замешательства и враг минует цепь, так и не испробовав на себе хитрость рэйновцев.
— Проклятье! — ругательства ревом выталкивались из горла напряженным, протяжным выдохом. От усилий, что прилагались нами, на шеях выступал узор тугих вен, а надутые щеки наливались кровью. Лебёдка проворачивалась по миллиметрам, скрипела и ворчала, подобно старой телеге. Кажется, она воевала не за нас. Так быстро пасть к ногам врага стало бы для меня поражением во всех смыслах этого слова. И физическим, и моральным. Столько сил, задумок, тренировок, стратегий и тактик. А исход войны решит кусок верёвки?!
— Да, работай же ты! — вспылил я, со всей силы саданув ногой по рукояти лебедки. Удивительно, шлёпок по корпусу ремонтирует не только старые телевизоры или другую современную технику, но и средневековую. Рукоять перестала упрямиться и, задорно поскуливая, позволила прокручивать себя вокруг оси. Цепи со скрежетом поползли, накручиваясь на колесо и поднимаясь над поверхностью воды. Смахнув со лба пот, взбежал на стену, обессилено провожая взглядом ещё одно ядро, угодившее прямо в крепостное ограждение. Грохот сотряс стену и от валуна в стороны поползла паутинка трещин. Ещё одного попадания наш известняк не выдержит. Благо воины в ладьях отвлеклись на приближение «вражеского корабля», к которому сами летели на всех парах. Шипованную чёрную цепь скрывал полог темноты и я даже перестал дышать, когда первое судно штурмующих с треском нарвалось на препятствие. Древесина прогнулась и заскулила, разлетаясь в щепки от твердости стали, нанизывающей ладью на себя. Резкое торможение, обеспеченное цепями, инерцией выкинуло за борт добрую часть воинов. Сзади идущее судно на полной скорости вмялось в корму корабля, угодившего в нашу ловушку. Крики людей поглощала вода, захлестнувшая протараненные суда. Своей массой она медленно утягивала их на дно, засасывая в образовавшуюся воронку бойцов, пытающихся отплыть от места крушения.
Боновые башни не выдержали. Масса кораблей, помноженная на их скорость, с корнем вырвала лебёдку на противоположном берегу. Цепь и наши надежды потопить ещё два корабля ушли на дно вместе с повреждёнными суднами.
— Господин! Цепь уничтожена!
Рапортовал воин, констатируя очевидное. Две ладьи, что шли несколько позади, обогнули потонувших, не намереваясь останавливаться и подбирать тонущих. Вода доносила до меня резкие, как удар палача, приказы, смысл которых размывался пространством. Но недовольный тон с нотой горячего отчаяния и желания во что бы то ни стало выиграть битву на воде, говорил о потере самообладания командующим.
Ещё один громкий приказ и в боках вражеских кораблей сверкнули зазубренные лезвия. Судна подстраивались так, чтобы нашей ладье с двух сторон вспороть бока, моментально отправляя ее на дно.
— Лучники! По моей команде поджигаем ладью!
Я занёс над головой руку, подпуская врага ближе. Оставалось надеяться только на то, что задумка сработает и газ, спрятанный на дне судна, детонирует прежде, чем оно уйдёт ко дну.
— Пли!
Огненный рой стрел взмыл в небо, обрисовывая дугу, и со свистом рухнул, накрывая собой три судна. Бутафорные воины вспыхнули огнём, подпаливая дощатое дно корабля. Пламя поползло в разные стороны, охотно перекидываясь на все, что могло его питать. Ветер, гулявший над поверхностью воды, только распалял голод первобытно ревущей стихии.
Когда ладья вспыхнула, пролив свет на палубу корабля, противник уразумел, что воюет вхолостую. Попытка остановить разогнавшиеся судна, спустив паруса и вынув вёсла, не увенчалась успехом. На полном ходу, с оглушающим треском, вражеские корабли вспороли абордажными лезвиями бока нашей ладьи, объятой огнём. Вспороли и увязли в ее древесине.
В эту секунду, по воле случае или по милости Господней, в порядке очереди сдетонировали газовые бомбы, разметая горящие, смоляные щепки палубы в стороны. Корабли противника подцепили огненную лихорадку, быстро проглотившую их до самой верхней точки мачты. Люди выпрыгивали в воду и пытались отплыть. Кому-то удавалось, а кого-то затягивало под воду, ибо днище нашей ладьи, через прорези в боках, бодро заполнялось водой, утаскивая соседние корабли на мрачное илистое дно.
Криками, треском огня, ревом взрывов и плеском воды ознаменовалась наша маленькая победа в битве. Вместе с ладьями, под толщей воды оказались погребены осадные катапульты, нёсшие серьёзную угрозу крепостным стенам.
Я проводил взглядом канувший в Лету нос последнего корабля, перевёл дыхание и ринулся к центральным воротам.
Там, соорудив стену щитов, враг уверенно преодолевал возведённые препятствия, волоча на рогатых быках мощнейшие тараны. Лучники, проредив вражеский легион насколько это было возможно, оказались бессильны перед щитами. Их все равно оказалось слишком много… Они ползли в нашу сторону чёрными, безликими фигурами, обещая похоронить нас под собой навсегда. Где-то вдалеке слабо вырисовывались очертания ещё одной катапульты, приближение которой могло стать для нас фатальным.