— Папа. — Я чувствовала, как шевелились мои заледеневшие губы. Но ни звука не последовало.
— Морри, принюхайся, — велел он маме.
Она удивленно посмотрела на него, потом повернулась ко мне. Настороженно повела носом. И застыла.
— Это невозможно, — выдохнула она. — Мания.
К горлу подступил комок. Я готова была плакать. Рыдать и броситься на них с объятиями, зарываясь носом в мех воротников. Слезы потекли по моим щеках, обжигая на морозе ледяным холодом.
— Мама, — только и смогла вымолвить я. — Па…па.
Взрыв. Земля дрогнула. Раздался ужасающий крик. А за ним последовали и еще. Где-то в конце улицы запылало золотое пламя. Даэмоны бросились к тому концу деревни. Папа зарычал и кинулся вперед.
— Пап! — что только было сил закричала я. Он резко остановился и обернулся. — Нужно уходить. Нужно уходить, выиграть, победить их невозможно, — взмолилась я. Голос предательски дрожал и срывался. — Есть портал, нужно уходить, нужно уходить!
Я всхлипнула, подавилась слезами и закашлялась.
— Быстрее! — рык Рима прогремел на всю деревню. Сам даэмон широкими шагами шел в нашу сторону.
— Велтис?
— Повелитель?
Это несколько даэмонов подбежали к папе. Другие даэмоны за спиной Рима переглядывались, посматривая на папу.
— Асаэль? — это уже прошептала мама.
Рим подошел к папе. Капюшон скрывал его лицо, но я была уверена, что его перекосило от боли. Скорее чувствовала, чем видела. Энергия стремительно покидала Рима, хотя я и не могла понять почему.
— Мы или уходим сейчас, или все будут убиты, — глухо сказал Рим.
— Заговоренные…
— Ледяные мечи? — перебил он папу. — Да. Повелитель.
Последнее было добавленно как-то очень странно. Вон папа тоже это заметил.
— В Разломе есть портал, через него на ту сторону, — продолжил Рим. — Только выход их него… выход из него через двадцать лет. Иначе никак.
— Двадцать лет, — повторил папа. Быстро посмотрел к мою сторону. — Да, так я и подумал.
Маленькая Мания хныкнула и заплакала. Я повернулась к маме. Мания и Мания. У меня внутри все похолодело. Мания и Мания, ведь такого быть не может, быть не могло в одном времени две меня!
— Девочку придется оставить, — холодно заметил Рим.
— Ни за что! — Мама зарычала и отскочила, крепко прижимая ребенка к себе.
— Морри.
— Никогда, никогда! — кричала она.
Вокруг нас скапливалось все больше и больше даэмонов. В конце деревни заискрилось что-то вроде магического барьера. Послышались команды офицеров и крики гвардейцев.
— Морриган! — зарычал папа и бросился к ней.
Мама оскалилась, ее глаза и волосы загорелись белым пламенем. — Велтис Асаэль Тэнвин, — прошипела она. — Мою девочку я здесь не оставлю.
— Никто не говорит о том, чтобы оставить ее здесь, — осторожно заметил Рим.
На него посмотрели абсолютно все. Хотя с таким же интересом до того рассматривали и меня.
— Морриган Иштар Тэнвин, — в тон ей прорычал папа. Он схватил ее за запястье, полыхнули узоры на браслете. — Посмотри, посмотри, — он кивнул на меня и прижал маму к себе, наклоняясь прямо к ее лицу. — С нашей девочкой все в порядке, с нашей девочкой все будет хорошо. Но мы не можем сейчас ее забрать. Мы не можем. Я позову Рудольфа, ты же доверяешь нашему старому другу Рудольфу?
Мама неуверенно кивнула, покачивая плачущий меховой сверток.
— Рудольф возьмет свою и нашу девочку и унесет. Унесет туда, где его не найдут, так далеко, что никогда не будут искать. Посмотри же, Морри, жизни всей общины зависят от тебя.
Мама сомневалась.
— Ты ее потеряешь. — Мама зарычала, но папа удержал ее на месте. — Когда у тебя появился шанс ее вернуть, — он кивнул на меня. — Хочешь снова оставить ее сиротой?
— Асаэль… — Мама всхлипнула и мелко задрожала. — Асаэль, за что ты…
— Быстрее, — прохрипел вдруг Рим. Он тяжело дышал. — Я не смогу держать его долго.
— Ты открыл его… один!? — зарычал папа.
Рим кивнул. Лицо папы стремительно вытянулось, он вырвал маленькую Манию из рук мамы и бросился куда-то между бревенчатых домов.
Она завыла, и я бросилась к ней, зарываясь носом в мех ее накидки. Крепко прижала к себе. По ее щекам текли слезы и скатывались по моей шее. Мама жадно вдыхала мой запах.
— Маня, Маничка моя, — шептала она.
Раздался еще один удар. Барьер даэмонов заискрился и провис, поддаваясь ледяной магии. Мимо нас с мамой пробежал мужчина. Его темно-коричневые волосы и усы напомнили мне дядю Рудольфа. Он накинул капюшон и исчез в разыгравшейся метели.
— Супай, Тунрида? — закричал папа через шум осады. — Все здесь?