— Разлом? — улыбнулся вдруг Крайчек. — Так ты не из-за Угольной биржи меня сюда вызвал?
Джек замолчал.
— Угольной биржи? — переспросил Энди.
— Клайд, проверь, быстро! — скомандовал Джек.
Очнувшись, Клайд подбежал к свободному терминалу. В интернете не было никаких новостей; судя по соцсетям и газетам, с Угольной биржей было все в полном порядке, если не считать того, что открытие отеля отложили еще на год. Тогда Клайд переключился на камеры слежения. Джек встал у него за спиной, сверля мониторы взглядом.
А вот и площадь Маунт Стюарт.
— Матерь божья! — выдохнул Энди. Крайчек захихикал. Сначала Клайд не мог понять, что не так с картинкой, и прохожие, кажется, тоже этого не замечали.
— Это же просто скалы, — растерянно сказал он, когда наконец до него дошло.
— Ага! — отозвался Крайчек. — Скалы. Никто не заметил, даже вы, высокомерные дебилы, а я — я заметил. Нет вашей Угольной биржи больше, и бог ее знает, куда она подевалась. Зеваки, кажется, считают, что БиБиСи снимает очередной сериал, а это декорации или маскировка. Я утром был на Маунт Стюарт, и до сих пор никто, никто не всполошился. Этот город обречен, я вам отвечаю.
— Это все части одного целого, — прошептал Джек.
— Так я могу идти? — спросил с надеждой Крайчек.
— Нет! — отрезал Джек. — Ты остаешься. Энди, отведи его в камеру. Если Алекс замешан, я хочу это выяснить, пока он здесь, а не когда он юркнет в очередную крысиную нору.
========== Уровень В. Входит песочный человек ==========
Жара стояла просто несусветная. Тропический остров, конечно — Алекс недолюбливал тропики еще со времен Туниса, — но дело было не только в климате. Туристы, разодетые в шорты с пальмами и гавайки кричащих цветов, тяжело отдувались и утирали вспотевшие лбы, а бриз, который, по идее, должен бы успокаивать это адское пекло, не приносил никакого облегчения.
И это напрягало еще сильнее. Алекс стянул превратившуюся в орудие пыток кожанку, перекинул через плечо и пошагал ко входу в больницу. Дорожка виляла между цветущих кустов. Если и там ничего не обнаружится, Джеку Харкнессу и всей его дурацкой тусовке придется подождать.
В конце концов, Багамы — это курорт, искать какого-то парня здесь лучше всего на пляже. Тем более, что в Торчвуде отпусков отродясь не водилось. Так же, как и нормированного рабочего дня, медицинской страховки и личной жизни.
Оглядевшись на всякий случай, Алекс вытащил сканер. Нажал на кнопку и скривился: все то же самое. Никакого отклика. Стрелка, которая должна была указывать направление, металась из стороны в сторону, а сам прибор надсадно пищал, так что Алекс выключил его от греха подальше. Сложная инопланетная игрушка, настроенная на временные аномалии, упорно отказывалась работать с того самого момента, как Алекс высадился на остров Кэт, поэтому пришлось по старинке — ловить рацией волну местной полиции и отслеживать смертельные случаи.
Потому что Терри Донлан, неудачник, прошедший через Разлом год назад, прежде чем покинуть Кардифф, прожег стену, вскипятил кровь случайной медсестре и исчез в неизвестном направлении.
Теперь уже, правда, известном. Вот в этой самой больнице, в морге, лежало тело еще одного неудачника, правда, сгоревшего до угольков. Тотальное, можно сказать, невезение. Местные копы нервничали и искали маньяка-пиромана, но тщательно скрывали всю подноготную. Курорт! Массовые смерти? Ерунда! Эти местные паскуды больше всего на свете боялись потерять туристов, и потому о Донлане молчали — и будут молчать до последнего.
В прежние времена идеально было бы подкинуть пару зацепок Малдеру, предоставив ему искать остальное самостоятельно, понаблюдать за ним со стороны, а потом стереть лишние следы и воспоминания. При подобном раскладе оставалось лишь следить, чтобы тот, несмотря на все свое рвение, все-таки не помер или не покалечился. Жаль, что сейчас такого сделать было категорически невозможно. Все-таки нормального доступа к информации из источников ФБР очень не хватало. Торчвуд, конечно, предоставлял кучу технологических новинок, но сейчас Алексу больше всего хотелось выяснить, почему Джек не поехал сюда сам.
Только он мог позволить себе сгореть дотла несколько раз подряд. Остальным подобная роскошь и не снилась. Самому Алексу тем более.
Наверное, работа в Торчвуде — на самом деле тихая гавань, если сравнивать с прошлым, — ослабила его бдительность, потому что когда из-за угла появился человек в черном траурном костюме и темных очках, Алекс не отошел сразу назад, немедленно, сделав вид, что больница интересует его меньше всего, а на пару секунд замер на месте. Физиономия человека казалась смутно и до ужаса знакомой. Нет, он точно видел этого типа впервые, но…
Может, у Курильщика было больше двух сыновей?
Этот был темноволосый — темнее, чем Малдер и Джеффри Спендер, — но характерный изгиб губ, овал лица… Алекс задержал дыхание и шагнул назад, и тогда человек выкрикнул:
— Стой! — и замолчал, как будто до него дошло, что это худший способ кого-то задержать.
Пара секунд задержки сыграла с Алексом очень злую шутку. Бежать? Он сделал еще один шаг, и тогда человек сунул руку во внутренний карман пиджака. Вот черт. Черный костюм, галстук, как у гробовщика, и очки означали только одну организацию. Даже в ФБР носили цветные галстуки, а этот был одет, как хозяин похоронного бюро. Они все так одевались.
Алекс улыбнулся, скаля зубы, и поднял руки.
— Ты мне сканер сломал, — сказал он. В больнице теперь ловить было нечего: агент сто процентов стер память всему персоналу и забрал документы. Про сканер Алекс, конечно, сказал наугад, но, видимо, попал в точку, потому что знакомо-незнакомый агент крепче сжал губы и конвульсивно дернул подбородком.
Его лоб был совершенно сухим. Вот ведь повезло мерзавцу с терморегуляцией.
— Проблема с горячими сердцами и кровью, кипящей в жилах? — добавил Алекс, на этот раз не пытаясь угадать. Наверняка ЛвЧ прислали агента сюда за тем же, что и Торчвуд — самого Алекса.
— Что ты об этом знаешь? — хмуро спросил агент и осторожно вытащил руку из-за лацкана. Пустую, к счастью. Не стал доставать оружие или сверкающую штучку для стирания памяти: и то хлеб.
— Мы меняемся, — Алекс опустил руки: нелепо стоять вот так. — Информация на информацию. Я не обязан отчитываться и даже останавливаться не был обязан. Но ты же все там подчистил, верно?
Голос агента, хрипловатый, с немного странной артикуляцией, тоже казался смутно знакомым. Хотя это как раз ничего не значило.
— Разумеется, — ответил агент. — У них была история болезни. Совсем не связанные случаи, но это интересно. Там теперь ничего нет и никто ничего не помнит, конечно, — он кивнул в сторону больницы, — но ты, наверное, знаешь, кого именно надо искать?
Отличный ответ без ответа. Интересно, их специально так тренируют? Даже политик не справился бы лучше. Алекс внутренне усмехнулся и решил, что ему придется очень постараться, чтобы сказать что-то столь же общеизвестное и бесполезное для дела. Он развернулся и пошагал прочь от больницы, кивком пригласив агента пойти за ним. В крайнем случае, по дороге можно будет убежать через кусты.
Почему-то вспомнился Курильщик с его неторопливыми прогулками и разговорами — правда, с Алексом он так не прогуливался и не говорил, с тех пор, как…
Учиться, так у лучших, правда?
— Белый мужчина от двадцати до сорока лет. Европеоид, с незалеченными детскими психологическими травмами, — сказал Алекс, внимательно следя за лицом агента. — Возможно, опасен.
Агент и бровью не повел. И не только бровью: его лицо казалось до странного безразличным, почти неживым, и Алекс внутренне похолодел. Может, это вовсе не агент, а клон пришельцев? Или суперсолдат? Нет, они вполне нормально моргали и шевелили губами.
— Это я и сам знаю, — отрезал агент. — Детские травмы меня не интересуют. Его зовут Джордан Фостер, двадцать три года, госпитализирован с бредом и температурой пятьдесят три градуса по Цельсию. Он должен был умереть, в больнице решили, что сбоит техника. Он сбежал из больницы неделю назад. Мне нужно знать, что именно он из себя представляет.