— Но ведь не в Лоэс дело! — нетерпеливо подался вперед Ян. — Зачем, вообще, охранять лес?
— Она охраняет не сам лес, — предположил герцог. — Деревья — это ведь стражи, не так ли?
Эльфийка подняла на него глаза, но промолчала, ожидая, пока он сам додумает.
— Лоэс охраняет само место. Что это? Портал между мирами?
Озаниэль глубоко вздохнула и улыбнулась.
— Все так, и в то же время не так. Мироздание шире и сложнее, чем просто сеть порталов. Но для краткости такое наименование подойдет — пускай будет портал. Чего же вы хотите от меня? Я ведь не ведунья, тайн мира не храню. Ветер и птицы иногда доносят странные вести, но я слишком давно живу в этом лесу, многое в изменившемся мире выше моего понимания.
— А об артефактах знаете? — спросил Ян без особой надежды. Усталость и безнадега сгорбили плечи юноши. Уютный домик отшельницы сейчас казался ему мрачным и тесным.
Эльфийка отправила в рот сочную ягодку княженики и бросила на молодого эйса внимательный взгляд.
— Об артефактах Пути я слышала, — огорошила она мужчин. — Это творение другого мира, потому поисковыми заклятьями их не обнаружишь. Нужен артефакт Пути, если тот все еще существует в нашем мире. Без него тебе не отыскать невесту. Пойди в храм Теи и моли, пока Светлая дева не смилостивится и не укажет путь. Если же она не откликнется, тебе придется забыть о Рене. Тогда не гневи богов и похорони ее в своем сердце, мой мальчик.
Ян с ужасом смотрел на прекрасную, вечно юную деву, которая сейчас буквально приговорила его надежды. Кто и когда слышал, что Тея снисходит до людей? Разумеется, в детстве он с удовольствием читал об этом в сказках, но кто же теперь знает, быль они или небыль?
На лице его отразилось сомнение, да и взгляд герцога преисполнился недоверия. Эльфийка же отвечала лишь лучезарной улыбкой. Она поднялась и, прошествовав к шкафу, достала с верхней полки шкатулку из невзрачного серого камня. Порывшись в содержимом, отшельница продемонстрировала гостям небольшой кулон на простом шнурке — металлическая бляха с коричневыми бусинами по бокам.
— С этим талисманом деревья на пути к порталу тебя не тронут.
Прикрыв глаза, Озаниэль постояла с амулетом в руках, проверяя чары. Кивнула, улыбнулась как-то по-особому светло и подошла к Яну. Надев ему на шею оберег, она ласково потрепала юношу по макушке.
— Отправляйся в храм сейчас же. Один, это только твоя дорога. Если отыщешь артефакт Пути, не медли и ступай к порталу, потому что окно для возврата закроется через несколько дней.
26
Ян
Они простились на развилке дорог. Крепко обнялись на прощание.
Отец и сын.
Расставание всегда горше для остающегося. Особенно если родитель отпускает свое дитя в полную, таящую опасности неизвестность. Они не знали, что готовит будущее. Герцог втайне надеялся, что его мальчик вернется к вечеру, пусть отчаявшийся и с разбитым сердцем. Да у кого не случалось любовных разочарований в двадцать лет? Переживет это горе, станет взрослее и жестче.
Но что, если Яну суждено уйти в другой мир вслед за возлюбленной?
Наблюдая, как исчезает в предвечерних сумерках фигура одинокого всадника, Холдер готовил себя и к такому. Если это сделает Яна счастливым… Умом он понимал, что родителям остается молить богов, чтобы разлука не была вечной. Родителям… Холдер тронул поводья, поворачивая наала в сторону поместья. Он не знал, что скажет жене, которая уехала в столицу навестить сестру, и что говорить остальной семье.
А Ян тем временем нетерпеливо сжимал бока ящера, заставляя того нестись вперед крупной рысью. Все мысли юноши были о словах эльфийки. Странные советы. Разумеется, молодой эйс был в такой тоске, что готов следовать им, не раздумывая — уж не посмеялись ли над ним. Но его одолевали сомнения, все ли им рассказала леди Озаниэль? А вдруг Рена не захочет возвращаться? Возможно, в новом для нее мире нет места воспоминаниям о любви к младшему эйсу дей’Гарду? Сердце тревожно ныло.
Налетевший ледяной порыв заставил поднять ворот куртки. Ветер охладил пылающий лоб. Мысли прояснились. Он должен верить в любовь Рены, только тогда сможет ее возвратить.
Впереди серебрилась священная роща возле храма Теи. У дороги паломник спешился и привязал наала. В густых сумерках под сенью ильмов маленький храм, увитый плющом, казался заброшенным и унылым, словно склеп. Вход в виде арки чернел раскрытой пастью. Ни луча света. Подступала ночь, и служители уже разошлись по домам.