В машине Влада тепло и просторно. Он, наверняка, и машину выбирал под стать себе же — надёжную, крепкую, но без понтов. Поглядывая на Влада, ловила себя на мысли, что про таких говорят, как за каменной стеной. По крайней мере, чисто внешне он производил именно такое впечатление. Высокий, широкоплечий. Крупные руки с ярко выраженными прожилками вен. Короткая стрижка, едва ли не под нуль. Упрямые, резко очерченные губы. И немного сбитый нос, как будто ранее ломал, но он неправильно сросся. На внешность — простой, проще некуда. Наверное, от того так спокойно откидываюсь головой на кресло и расстёгиваю шубу — в салоне работает печка.
— Ты что, с праздника убежала? — Влад скользит взглядом по чёрному платью чуть выше колена.
— Можно сказать и так. С праздника жизни. Только мне места не хватило. Последний свободный стул заняли. И пришлось искать иные варианты.
Влад усмехнулся:
— Забавно. Ты всегда предпочитаешь туманно отвечать на вопросы?
— Разве это туманно?
— Вполне. Зачем вообще выехала в такую непогоду?
Я покачала головой:
— Когда я выруливала с города, шёл просто красивый снегопад, как в старых добрых фильмах…
— В тех, где под Рождество всегда происходит что-то из ряда вон выходящее, а в конце все оказываются счастливы?
— Да, именно так. Каждому по огромной ложке счастья. Сладкого, как розовый сироп. Липкого, чтобы уж точно не выбраться из тошнотворных объятий.
Боже. Я несу эту чушь вслух. Не про себя. А именно вслух. Слова вырываются из моего рта прежде, чем я успеваю его запечатать и отфильтровать мыслеобразы, переведя их в более понятную и простую плоскость.
Она забавная. Нет, не так — необыкновенная. Странно формулирует свои мысли и строит фразы. А серые глаза при этом смотрят так серьёзно, но с вместе с тем с затаённой иронией, словно посмеивается над собой. От подобной куколки можно ожидать другого: какого угодно легкомысленного, ничего не значащего бреда, но только не этого. Поневоле Влад прислушивается и то и дело отрывает взгляд от дороги, чтобы рассмотреть девушку получше. Ловит отражение в водительском зеркале, смотрит и не может наглядеться.
— Может, на дорогу стоит смотреть почаще? — не выдерживает Виктория. Призрак улыбки скользит в уголках губ. Или только так кажется?
— Я смотрю. Но иногда нужно переводить взгляд, давая глазам отдохнуть. Иначе всё перед глазами сливается. Чёртова непогода. Тащимся как черепахи…
— А ты сам куда направляешься?
— К родным, давно не бывал у них.
— Вот и я к родным.
— Я бы не отпустил свою жену одну в такую погоду, — хмурится Влад от внезапного желания обматерить хотя бы про себя мужа Виктории.
— А его никто и не спрашивал, — усмехается Виктория, но так невесело, что сразу становится понятно. В семье разлад.
Некоторое время они едут в тишине, каждый из них погружён в свои мысли. Машина ползёт еле-еле. Метель всё усиливается, и даже внедорожнику скоро становится тяжело справляться с заносами и перемётами.
— Как бы не застрять. Впереди особенно узкий участок дороги и поворот. Всегда там переметает.
— Хорошо знаешь эти места?
— Да, знаю… Потому и беспокоюсь.
— Может, обойдётся?
— Может…
Не обошлось. Машина забуксовала на дороге переметенной настолько, что казалось, будто авто въехало в сугроб. Мотор надсадно урчал, из-под колёс вырывались клочья снега, но всё бесполезно. Машина глубже увязала в снегу — и только.
— Приехали, твою мать, — ругнулся Влад, — я выйду, посмотрю, что можно будет сделать.
А вот ничего нельзя было сделать — стало понятно, едва выбрался из автомобиля и утоп в сугробе. Походил вокруг, пытаясь откопать — сильный ветер швыряет комья снега обратно в лицо и разметает, возвращая на прежнее место.
— Похоже, мы тут надолго.
Влад стряхнул налипший с шапки снег.