— Вика! — окликает меня Вася, когда я огибаю фонтан, чтобы быть как можно дальше от его праздника. — Вик… — бормочет, уже медленно подходя ко мне.
— Что? — вскидываю подбородок и снова моргаю, чтобы лучше его видеть. — Что ты хочешь мне сказать?
— Зачем ты приехала, Вик? — почему-то страдает он и это отзывается во мне нервным натянутым смехом.
— Зачем приехала? — переспрашиваю, надеясь, что ослышалась. Он слегка разводит руками. — В глаза тебе посмотреть, — шиплю сквозь зубы. — Убийце.
— Что ты несешь, — морщится и отворачивается.
— А кто ты? — презрительно кривлю губы. — М? Кто ты в своих собственных глазах?
— Я не убивал твоего ребенка, — втемяшивает мне свою правду. — Это случайность. Несчастный случай.
— Да что ты говоришь? — зло смеюсь. — Отметка на ограждении — тоже случайность, да? Ну, что замолчал? Отвечай! Случайность?!
— Нет, — хрипит и смотрит исподлобья, не в силах выдержать мой прямой взгляд. — Но остальное — случайность. Я этого не хотел. Не хотел. Я бы никогда так с тобой не поступил.
— А чего ты хотел?! Чего?! — кричу, подаваясь вперед.
— Глаза тебе открыть, Вик. Пока тебя жизнь носом не ткнула. Хотел, чтобы ты увидела, что он за человек. Чтобы поняла, какое будущее тебя ждет рядом с ним. Чтобы для себя жила, для ребенка своего, не оглядываясь! — увлекается своей напыщенностью и повышает голос.
— И какой же он человек? — скрещиваю руки под грудью.
— Дерьмовый, вот какой!
— О как. А ты — святой?
— Нет! Не святой! И да, я подстроил ту аварию, хотел встряхнуть тебя, переключить на саму себя! Чтобы поняла наконец! Чтобы оглянулась назад и посмотрела, с кем хочешь связать свою судьбу! С мудаком, который без раздумий трахал на твоих глазах другую! Даже уговаривать не пришлось!
— Что ты сказал? — роняю тихо.
— Да он наверняка с другой лег, едва за порог твоей квартиры вышел, — зло брызжет слюной Вася. — Так страдал, умереть не встать! Так любил! Он любит только себя! А ты всегда была для всех запретным плодом! Красивая и недоступная! Андрей сразу сказал, если кто хоть пальцем тронет — размажу. И тебя предупреждал, но ты не послушала. Моя вина? Нихера!
— Не пришлось уговаривать? — выговариваю с трудом. — О чем ты?
— О том! Стоило только намекнуть, что ты хочешь с ним поговорить и чем это обернется, он согласился продемонстрировать тебе наглядно, как проводит свои вечера. Как тебе такое? Не полет над рекой убил твоего ребенка, а его папаша!
Валя учил меня многому. И умение постоять за себя первое время было в приоритете. Как вырваться из хватки с разных позиций, что делать, если на шею накинули удавку и, наконец, как дать в морду обидчику, не сломав палец. Спасибо ему за это, пригодилось.
Мой кулак сжимается сам собой. Я не хочу действовать как Школьников и бить по самому уязвимому месту, я отвечаю прямо. Прямым и точным ударом в нос с ведущей левой.
Конечно, он не падает, но его белоснежную рубашку заливает хлынувшей кровью. Я трясу рукой, пытаясь избавиться от боли, но болит в тот момент во мне все. И когда к нам подбегает Смолин, увидев через окно, что я разбила нос Школьникову, мне хочется только одного — врезать еще и ему. И он понимает это, судя по нервному движению кадыка.
— Рассказал? — спрашивает, замерев в метре от меня. — Прости меня, Вик, — говорит с отчаянием. — Прости, я не знал, что еще предпринять… я был в панике. Я так за тебя боялся… клянусь, малыш, если бы не все то дерьмо, что на нас свалилось, я бы никогда так не поступил с тобой.
— Надеюсь, когда-нибудь ты простишь самого себя, — выталкиваю из себя слова, осознав, что скрывать и дальше нет ни смысла, ни желания. Отмечаю, как в его глазах мелькает непонимание и договариваю: — Я искала встречи, чтобы сообщить тебе, что беременна. Была.
— Беременна? — переспрашивает хрипло. Без слов смотрю ему в глаза, и он переводит взгляд на Васю. — Ты знал? Отвечай! Знал?! — орет на него, но и тот предпочитает отмалчиваться и смотреть волком. — Конечно, ты знал, ублюдок, — отвечает сам себе и набрасывается на него, валя с ног весом своего тела.
Из ресторана начинают высыпать гости, мужчины спешат разнять драку, а я пробираюсь через толпу в обратном направлении. Я так опустошена, что плевать даже, чем закончится их стычка. Только ноющая рука напоминает о том, что я еще жива. Только внутренняя боль держит на плаву.
«Забери меня из этого ада», — хочу написать сообщение Вале, но вспоминаю, что телефон разряжен. Собираюсь отловить прохожего на улице и позвонить ему, но, когда выхожу через главный вход один из припаркованных автомобилей мигает фарами.