— Да нет. И «богатейший выбор индейских украшений из чистого серебра и бирюзы» меня тоже не интересует. Может быть, я и куплю что-нибудь в этом роде, но еду туда не за этим.
— Зачем же тогда?
— За идеями, — коротко ответила она.
— Прости, не понял.
Кортни заговорила тоном школьной учительницы:
— Ты заметил, каким орнаментом индейцы украшают свои корзины, посуду, ковры? Узоры у них простые, даже грубые, но очень красивые. А мне надо оформить целый дом. Большинство комнат уже готовы: но есть две или три, для которых я не могла придумать ничего подходящего. И сейчас, в музее, меня осенило. Понимаешь, это же основное направление в современном дизайне — грубый материал, простой рисунок, яркие теплые краски… Надеюсь, в магазине найдется то, что мне нужно.
Эрик опасался, что магазин уже закрыт — но он работал допоздна. Пока Кортни рассматривала ковры, Эрик отошел к витрине, где сверкали серебряные украшения, и гадал, примет ли Кортни от него какой-нибудь недорогой подарок на память. Но вот Кортни достала кошелек — и Эрик оставил эту мысль. Начала она с небольшого яркого коврика ценой в сорок долларов, а затем… заказала еще две дюжины, каждый — больше и дороже предыдущего. Оба продавца сбились с ног, оформляя ее покупки.
— Куда ты их денешь? — удивленно поинтересовался Эрик.
— В основном на стены, — пожала плечами она. — И посмотри, Эрик: по-моему, мне стоит оставить одну стену без ковра, но выкрасить в такой же цвет. Например, в кабинете или в одной из маленьких спален.
Сумма, потраченная Кортни в магазине, потрясла даже продавцов, а Эрика просто убила. Ему казалось, что Кортни бездумно швыряет деньги на ветер. Заметив его мрачную физиономию, она вздохнула:
— Знаешь, услуги дизайнера стоят гораздо дороже.
Эрик ткнул рукой в сторону запакованных для нее ковров, одеял, ваз и безделушек.
— Но индейские аксессуары не подойдут к европейской мебели.
— Верно, но так я обставлю только две-три комнаты. Я хочу, чтобы мой дом был особенным, не похожим на другие. Неужели тебе не нравится?
— Да нет, нравится, — ответил он не вполне искренне. Интересно, думал он, и часто она так сорит деньгами? Эрик вырос в бедной семье и привык считать каждый цент. Даже сейчас, уже не нуждаясь в деньгах, он был бережлив и старался избегать лишних расходов. Кортни невольно напомнила ему, какая пропасть лежит между ними.
— Ценный вклад в экономику Талсы, — проворчал он.
Кортни ничего не ответила. Договорившись о доставке покупок в Сан-Франциско, они вышли на темную вечернюю улицу. За ветровое стекло взятой напрокат машины была заткнута квитанция — просьба оплатить парковку. Кортни сунула ее в сумочку.
— Это из-за меня мы так задержались в магазине. Я заплачу.
Эрик, испытавший при этих словах унижение, только стиснул зубы, чтобы грубо не выругаться.
Пожав плечами, Кортни порылась в сумочке, достала оттуда смятую квитанцию и протянула ему.
— Хорошо, заплати сам. А что, разве оплата парковки — чисто мужское дело? Знаешь, в Сан-Франциско я всегда плачу сама. Может быть, стоит заткнуть за стекло розовый цветочек — тогда полиция не будет приставать ко мне с такими глупостями?
Она так беззлобно подтрунивала над ним, и улыбка ее была так очаровательна, что Эрик не мог больше хмуриться. Действительно, он вел себя как дурак. Какая разница, кто заплатит за парковку, если Кортни только что выбросила на ветер несколько тысяч долларов. Положим, не совсем на ветер, но все же…
Аккуратно сложив квитанцию и положив его в карман пиджака, он сел в машину.
— Хочешь посмотреть на Лебединое озеро? Оно недалеко от дома моей тетушки, и я не раз им любовался. С берега открывается прекрасный вид.
Кортни охотно согласилась, но по дороге к озеру сидела в напряженной позе и смотрела в окно. Что я такого сделал, гадал Эрик. Наконец Кортни повернулась к нему:
— Да, Эрик, я богата и не собираюсь этого стыдиться! Если тебе это не нравится… — Она красноречиво пожала плечами и снова отвернулась к окну.
Эта женщина, должно быть, читает его мысли! Эрик не знал, что ответить, тем более что Кортни угадала правду. Ему действительно было тяжело с ней общаться из-за старания выдать свои истинные чувства за платоническую дружбу. А тут еще эти деньги… Эрик взглянул на Кортни и увидел, что она, упрямо склонив голову, не отрывается от окна. Да, ему неприятно ее богатство. Он хотел бы, чтобы она была равна ему во всем.
— А вот и знаменитое Лебединое озеро, — громко заговорил он. — Знаменито оно своими водоплавающими обитателями. Правда, сейчас никого из них не видно. Должно быть, лебеди и гуси сидят в засаде и собираются на нас напасть.