Не ожидая ответа, он поцеловал тыльную сторону кисти, потом ладонь, затем каждый палец отдельно — все медленней, все чувственней. Кортни слегка подалась к нему. Рука, легко лежавшая на ее плече, опустилась на талию и сжала ее в крепком объятии.
Эрик сбросил пиджак, и Кортни склонила голову ему на плечо. Щека ее лежала на накрахмаленной ткани рубашки; она ощущала запах одеколона, крема для бритья, а еще — свежий, волнующий аромат его тела. Кортни не торопилась отрываться от его плеча. Несколько секунд она просто наслаждалась близостью, прежде чем подняла лицо для поцелуя. Эрик улыбнулся ей — теплой, ободряющей улыбкой, от которой сердце Кортни забилось быстрее. Подняв руку, он легко провел ладонью по ее пышным волосам.
— Мне ты нравишься в любом виде, — прошептал он, — даже если станешь совершенно седой.
Руки его скользнули по щекам и остановились у приоткрытых губ. Большим пальцем Эрик провел по верхней губе, затем по нижней — и Кортни задрожала от этого нежного прикосновения.
Он медленно склонялся к ее губам, искушая, дразня, соблазняя. Кортни казалось, что губы ее обрели невероятную чувствительность, словно там сосредоточились все нервные окончания. Эрик крепче обхватил Кортни за талию и впился в ее нежные губы. Языком он обвел их контур, а затем скользнул в бархатные глубины рта. Кортни не могла больше ждать: упиваясь собственной смелостью, своим языком она повторяла все его движения, пока, обессилев, не откинулась назад.
— Что, дыхания не хватает? — улыбнулся Эрик и протянул ей шампанское.
Кортни взяла бокал, стараясь не расплескать вино дрожащей рукой. Эрик протянул ей пирожное, но она покачала головой.
— Нет, есть мне не хочется. — Правда, у нее сосало под ложечкой, но Кортни знала, что это не голод. По крайней мере, не тот голод, который утоляется пищей.
Потемневшими от страсти глазами Эрик вглядывался в ее раскрасневшееся лицо.
— По-моему… — начал он, но в этот миг из спальни послышался телефонный звонок. Эрик замолк.
— Возьми трубку, — предложила Кортни. — Незачем. Автоответчик включен. Если что-то горит, пусть оставят сообщение.
Телефон прозвонил еще несколько раз и замолк. Эрик больше не обращал на него внимания. Отставив бокал, он погладил Кортни по голове, любуясь их блеском.
— У тебя такие пышные волосы, — шептал он, — и каждый раз, как я тебя вижу, ты причесана немного по-другому.
— Мне нравятся новые прически, — ответила Кортни. Сладкое томление разливалось по всему ее телу, от затылка до кончиков пальцев на ногах. Она вздохнула. — Если хочешь, можешь вынуть шпильки.
Медленно, очень медленно Эрик вынимал одну шпильку за другой и клал их на стол. Когда тяжелая волна волос упала Кортни на плечи, он запустил в них пальцы и взвесил каштановые пряди на ладонях, словно драгоценные сокровища. Кортни потерлась щекой о его ладонь; глаза их встретились.
— Ах, Кортни! — выдохнул Эрик и, взяв у нее из рук бокал, припал к ее губам.
Второй его поцелуй был уже не медленным, не осторожным, но пылким и настойчивым. Кортни отвечала ему с той же страстью: все тело ее словно пронзали крошечные молнии. Руки его крепче сомкнулись у нее на талии, и Кортни ощутила, как жар его прикосновения проникает сквозь шелковую блузку и обжигает плоть.
Он оторвался ото рта и покрыл поцелуями ее лоб, глаза, нос, подбородок. Грудь Кортни ныла в ожидании его прикосновения. Но Эрик не торопился. Кортни подняла на него сияющий взгляд.
— Ласкай меня, — прошептала она и сама крепче сжала его в объятиях.
И Эрик исполнил ее просьбу. Руки его скользнули на полную грудь, лаская и дразня соски, прикрытые шелком блузки и лифчика. Огонь охватил Кортни, но пламя его не жгло, а утоляло жажду. Она вздохнула и прижалась к нему с тихим счастливым стоном.
— Можно снять с тебя блузку? — прошептал Эрик.
Кортни кивнула.
— А мне с тебя — рубашку.
— Все по-честному, — улыбнулся он. — Ты первая.
Кортни начала расстегивать рубашку непослушными пальцами, каждая пуговица казалась ей серьезной преградой. Дрожащими руками стянула рубашку с плеч.
— А теперь майку, — прошептала она.
— Это зависит…
— От чего?
— От того, отдашь ли ты в обмен на майку свой лифчик. — Его глаза, смеющиеся, но затуманенные желанием, остановились на обольстительной выпуклости под шелковой блузкой.
Эрик раздевал Кортни медленнее, чем она его: расстегивая каждую пуговицу, он покрывал обнажившееся тело поцелуями. Когда из-под блузки показался лифчик, Эрик приник губами к груди Кортни, лаская соски сквозь тонкий шелк, затем припал к ложбинке меж грудями — а вслед за этим покрыл поцелуями каждый кусочек, каждый изгиб соблазнительной плоти.