– Спокойной ночи, госпожа, – бодро заявил индиец. – Поезд завтра придет в полвосьмого утра, но уйдет только вечером, в половине девятого.
Джоан кивнула.
Впереди еще целый день. Хорошо, что у нее есть «Дом власти». Жаль, что он такой короткий. Потом ей в голову пришла новая мысль:
– Завтра же на поезде приедут пассажиры. Они поедут прямо в Мосул?
Индиец покачал головой:
– Я думаю, не завтра. Завтра машины не приедут. Дорога на Мосул очень плохая. На многие дни все застрянут.
Джоан просияла. Завтра с поездом в гостиницу прибудут пассажиры. Замечательно – будет с кем поговорить.
Она пошла спать с лучшим настроением, чем было у нее десять минут назад. В здешней атмосфере есть что-то давящее, подумала она, наверное, этот ужасный запах прогорклого жира. Он невыносим.
В восемь часов на следующее утро Джоан проснулась, встала и оделась. Пошла в столовую. Стол был накрыт на одного. Она позвала индийца, и тот появился.
Он казался возбужденным.
– Поезд не приехал, госпожа.
– Не приехал? Вы имеете в виду, опаздывает?
– Вообще не приехал. На пути очень сильные дожди – с другой стороны Ниссибина. Вся железная дорога размыта – поездов, наверное, не будет три, а то и шесть дней.
– Ну и что же мне теперь делать? – Джоан с тревогой посмотрела на него.
– Оставайтесь здесь, госпожа. Много еды, пива, чая. Все очень хорошо. Ждите, пока придет поезд.
О боже, подумала Джоан, эти восточные люди. Время для них ничего не значит.
– А нельзя взять машину? – спросила она.
Он, кажется, удивился:
– Машину? Где вы ее возьмете? Дорога на Мосул очень плохая, все застряли по другую сторону.
– А вы можете позвонить на соседнюю станцию?
– Позвонить? Это турецкая дорога. Турки – люди трудные, они ничего не делают. Они только гоняют поезда.
Вот уж действительно отдых вдали от всякой цивилизации, сказала себе Джоан, пытаясь найти в этой ситуации хотя бы нечто забавное. Ни телефона, ни телеграфа, ни машин.
Индиец сказал утешительно:
– Очень хорошая погода, много еды, все очень удобно.
Ну, согласилась Джоан, погода действительно хорошая. Хоть с этим повезло. Было бы ужасно целыми днями сидеть в четырех стенах.
– Погода здесь хорошая, дождь бывает редко, – словно прочитав ее мысли, добавил хозяин гостиницы. – Дожди идут ближе к Мосулу, вниз по дороге.
Джоан села на приготовленное место за столиком и подождала, пока принесут завтрак.
Тревога ее улеглась. Незачем волноваться – у нее хватало здравого смысла осознать это. В подобных случаях помочь ничем нельзя. Жаль только терять время.
С легкой улыбкой она подумала: «Бойтесь собственных желаний – они иногда исполняются. Я сказала Бланш, что буду рада передышке. Ну и вот я ее получила! Здесь совсем нечего делать. Даже нечего читать. Действительно, это пойдет мне на пользу. Отдых в пустыне».
Мысль о Бланш вызывала неприятные ассоциации – что-то такое, чего она явно не хотела помнить. Правда, зачем вообще думать о Бланш?
После завтрака Джоан отправилась погулять. Как и в прошлый раз, она отошла немного от гостиницы, села на землю и какое-то время сидела почти неподвижно, полуприкрыв глаза.
Чудесно, думала она, чувствовать, как в тебя вливаются умиротворение и покой. Она почти физически ощущала, какую пользу это ей приносит. Целебный воздух, замечательное теплое солнце – все это действовало расслабляюще.
Она еще немного так посидела. Потом взглянула на часы. Было десять минут одиннадцатого.
Утро проходит довольно быстро.
А что, если написать несколько строк Барбаре? Право удивительно, что она не подумала написать Барбаре еще вчера вместо всех этих глупых писем друзьям в Англии.
Джоан достала блокнот и ручку.
«Моя любимая Барбара, – написала она. – У меня получилось не очень удачное путешествие. В понедельник я опоздала на вечерний поезд и теперь, видимо, застряла на несколько дней. Здесь очень спокойно, светит солнце, и я вполне довольна».
Она остановилась. О чем еще написать? Что-нибудь о ребенке или об Уильяме? Что могла иметь в виду Бланш, когда сказала: «Не беспокойся о Барбаре»? Конечно! Вот почему Джоан не хотела думать о Бланш. Бланш так странно говорила о Барбаре.
Как будто она, мать Барбары, не знала все, что надо знать о своем собственном ребенке.
«Я уверена, теперь у нее все будет в порядке».
Что, она подразумевала, что раньше что-то было не в порядке?