Но, в конце концов, такова жизнь. А сейчас, когда дети вышли замуж и женились, а у фирмы так хорошо идут дела и новый совладелец вложил в нее деньги, Родни будет полегче. Они найдут время и на себя. Можно, например, проводить пару недель в Лондоне. Родни займется гольфом. Напрасно она не убедила его заняться гольфом раньше. Это полезно для здоровья, особенно тем, у кого «сидячая» работа.
Взяв это на заметку, миссис Скюдамор еще раз взглянула на женщину, которая, как она полагала, была когда-то ее школьной подругой.
Бланш Хэггард. Как же она обожала Бланш Хэггард в школе Сент-Энн! Все сходили с ума по Бланш. Она была такой смелой, такой остроумной и такой непередаваемо очаровательной. Как же можно думать об этом сейчас, глядя на худую, взвинченную и неопрятную пожилую женщину. Как странно она одета! И выглядит… да, действительно не меньше чем на шестьдесят.
Конечно, подумала Джоан, у нее неудачно сложилась жизнь.
На мгновение она ощутила раздражение. Ужасающая нелепость! Когда-то Бланш был двадцать один год и весь мир лежал у ее ног – внешность, положение, все, – и она связала свою судьбу с этим отвратительным человеком. Лекарем – да, именно лекарем. Лекарем, который к тому же был женат, что еще больше усложняло ситуацию. Родные Бланш вели себя с похвальной твердостью, отправив ее в кругосветный развлекательный круиз. Но она сошла с корабля где-то в Алжире или в Неаполе и вернулась домой к своему лекарю. Он, естественно, потерял практику, начал пить, а жена не желала с ним разводиться. В конце концов они уехали из Крейминстера, и затем много лет Джоан не имела никаких известий о Бланш, пока как-то случайно не наткнулась на нее в Лондоне, в универмаге «Хэрродс», где они встретились в обувном отделе. Из короткого сдержанного разговора (сдержанного со стороны Джоан, потому что Бланш в жизни не была сдержанной) она узнала, что Бланш теперь была замужем за человеком по фамилии Холлидей, который работал в страховой фирме, но собирается оттуда уйти, чтобы посвятить все свое время книге об Уоррене Гастингсе[1], которую он до сих пор писал урывками, придя с работы.
Джоан пробормотала, что в таком случае, как она полагает, у него есть какие-то сбережения или источники доходов. Бланш бодро ответила, что у него нет ни цента! Но в таком случае бросать работу довольно неразумно, если нет твердых гарантий того, что книга будет иметь успех. Ему ее заказали? О боже мой, все так же весело заявила Бланш, и вообще, она не рассчитывает, что книгу кто-нибудь издаст, потому что Том, хотя и очень старается, писать совсем не умеет. После этого Джоан, может быть, с излишней горячностью сказала, что Бланш следует проявить твердость, на что Бланш вздохнула и выпалила: «Но он так хочет писать, бедняжка! Он хочет этого больше всего на свете». Иногда, заметила Джоан, надо быть мудрой за двоих. Бланш засмеялась и ответила, что никогда не была достаточно мудрой даже за себя одну!
Вспоминая потом эту встречу, Джоан решила, что, к сожалению, так оно и есть. Год спустя она встретила Бланш в ресторане, в компании эксцентричной, развязной девицы и двоих богемного вида молодых людей. В дальнейшем единственным напоминанием о существовании Бланш было полученное через пять лет письмо, в котором она просила одолжить ей пятьдесят фунтов. Ее мальчику, писала она, нужна операция. Джоан послала ей двадцать пять фунтов вместе с теплым письмом, в котором спрашивала о подробностях. В ответ пришла открытка с накорябанной надписью: «Браво, Джоан. Я знала, что ты не бросишь меня в беде» – что можно было счесть благодарностью только при очень большом желании. А после этого молчание. И теперь здесь, в гостинице у железной дороги с мерцающими керосиновыми лампами, где пахнет прогорклым бараньим жиром, парафином и мышами, она встретила давнюю подругу: постаревшую, загрубевшую, плохо одетую.
Бланш закончила есть и направилась к выходу, когда вдруг почувствовала на себе взгляд Джоан. Она обернулась и остолбенела:
– Боже правый, Джоан!
Бланш схватила стул и через минуту уже устроилась за столиком.
– Ну, дорогая, ты замечательно выглядишь, – тараторила она. – Больше тридцати не дашь! Где ты была все это время? В холодильнике?
– Да что ты. Я жила в Крейминстере.
– Родилась, выросла, вышла замуж и похоронена в Крейминстере, – заявила Бланш.
– А что, плохая судьба?
– Нет. – Бланш покачала головой. – Хорошая. А как дети? У тебя же есть дети, так?
– Да, трое. Мальчик и две девочки. Сын в Родезии. Дочери замужем. Одна живет в Лондоне. А вторую я только что навещала в Багдаде. Ее фамилия теперь Рэй – Барбара Рэй.
1
Уоррен Гастингс (1732–1818) – английский колониальный деятель, первый генерал-губернатор Индии (1774–1785).