— Ништяк моллюски, — сказал сосед и указал на одного из музыкантов. Сергей не расслышал.
— В нашем доме живет, — перекрывая шум зала, сосед орал Сергею прямо в ухо. — Я его гонял: карбиду наберет и в сток. Вот так вернешься и руками разведешь.
— Откуда вернулся? — крикнул Сергей, чтобы не быть невежливым.
— А угадай, — просто сказал сосед. — Два года. Сегодня вернулся и сразу на бал.
Песня кончилась, зажегся свет на сцене.
Зал оживился в восторженном ожидании чего-то долгожданного.
Сергей услышал песню «Гуд-бай, Америка!» Эта песня была и про него тоже, и про его джинсовую молодость.
Сергей увидел… что зал на ногах и поет вместе с музыкантами и хором на сцене, поет едино и слаженно.
Пел и молодой милиционер у входа, явно знавший песню до фестиваля. Зал пел и не отпускал исполнителей, повторяя единодушно: «Гуд-бай, Америка!» с твоей красивой жизнью, с твоими соблазнительными проблемами. У нас есть свой дом, свои проблемы, которые решать нам. Прощай, мир иллюзий!..
Сергей запел с такими не понятными за стенами этого дома и мальчиками и девочками и такими едиными и близкими здесь.
Сосед его подпевал тоже, с удовольствием отдаваясь всеобщему единению.
Сосед
Сергей и его сосед выбирались из публики, облепившей ДК, где проходил фестиваль. Они шли по аллее крепких одинаковых, еще голых по-весеннему деревьев. Аллея была почему-то пуста. Впереди на пустыре возле шахты толпился народ. Кто-то покрикивал в мегафон.
Сосед посвистел, Сергей подхватил «Окурочек»:
— «Баб не видел я года четыре…» — спел Сергей. — А за что сидел?
— За аварию. Шахта обвалилась, двоих покалечило. А я инженер, ответственный за безопасность. — Сосед шел и шел рядом, наверное потому, что ему было все равно, куда идти. Поговорить хотелось, о чем — не знал.
— Сейчас надо обратно на шахту возвращаться, а мне не хочется.
— А ты напиши роман, — предложил Сергей, — сразу полегчает.
Мимо них по аллее промчался невесть откуда взявшийся всадник в старой милицейской форме.
Сосед Сергея лихо свистнул ему вслед. Посмеялись.
— А ты кто по специальности? — спросил сосед.
— Психолог. Лингвистический.
— Интересно?
— Мне — да.
Кино
Чьи-то руки поджигают дымовую шашку.
— Долго мы дым ждать будем? — раздраженно спросили в мегафон. — Ну, слава богу.
Человек с дымовой шашкой побежал по съемочной площадке, располагавшейся на территории старой заброшенной шахты, мимо современного автобуса, рядом с которым стояла крытая полуторка. Сидевший на подножке актер в поношенной гимнастерке щелкнул газовой зажигалкой, закурил самокрутку: лицо знакомое, только фамилии не вспомнить. В кабину влез мужчина с кавалерийским карабином.
— Хватит, Сережа, хватит, Корюков, из кадра, — прохрипел мегафон, и человек с дымовой шашкой побежал вдоль веревочного ограждения, за которым толпились зрители.
Сергей и его спутник пробирались через толпу, которую сдерживали два молодых усатых милиционера.
Сергей и его новый знакомый пытались разглядеть через головы происходящее на площадке.
— Кино, что ли? — Сосед вытянул шею. — Полная программа! Там то, там се!..
Сергей стоял за ним, рассказывал ему в спину:
— На какой шахте работал? У меня батя тоже шахтер, кстати…
— Внимание! Мотор… Начали!
Щелкнула хлопушка, и полуторка, бликуя ветровым стеклом, подпрыгивая, покачиваясь на колдобинах, промчалась в меру своих сил метров двести пятьдесят и затормозила. Шофер и охранник с карабином вышли.
— Хорош! — крикнул оператор.
— Может, еще разок? — спросил рослый мужчина в кожаном пиджаке.
— Хорош!
— Пошли, — позвал Сергея сосед, — со двора лучше видно! В сорок девятом ограбили машину с зарплатой, точно на этом месте.
Они обошли разрушенное здание бывшего шахтоуправления рылись за ветхим полуразвалившимся забором. Пшеничный споткнулся о кусок проволоки, торчащей из земли, упал, упершись руками в землю. Встал, отряхнулся, посмеялся над собой.