— Ох, Роуз, — пробормотала я. — Ну и дел ты наделала.
Я чувствовала себя старой развалиной, как здание, приготовленное под снос и ждущее удара свинцового шара. А ведь сегодня мне вести эфир. Мне было так плохо, я не могла оставаться в одиночестве. Мне необходимо было с кем-то поговорить. Просто необходимо. Я взглянула на часы. Без двадцати семь. Бев наверняка уже дома, и она не будет против. Я поговорю с ней, потом поеду на радио: да, так я и сделаю. Я встала, пошла в ванную, умылась. В раковине лежал волос Тео. Заглянув в зеркальный шкафчик, я увидела, что его полочка опустела. Моя зубная щетка стояла в стаканчике, печальная и покинутая; на сушилке висело одинокое полотенце. Я спустилась, взяла ключи и пошла к Бев. Позвонила в дверь, и мне открыл Тревор. Он махал хвостом.
— Привет, Трев, — поздоровалась я, и он впустил меня в дом. Я пошла за ним в прихожую: его когти щелкали по новому паркету. — Бев! — позвала я. — Это Роуз. Зашла поболтать и извиниться, что не пришла сегодня на работу. Понимаешь… — Я замерла как вкопанная. — Ой! — еле слышно ахнула я. — Привет, — произнесла я в полном недоумении. И покраснела.
— Привет, Роуз, — ответил Генри.
Глава 23
Я засмеялась, чтобы скрыть удивление — и смущение. Генри шагнул вперед и чмокнул меня в щеку.
— Генри, — изумленно воскликнула я. — Что ты здесь?..
Я замолкла как раз вовремя. И, переведя взгляд с него на Беверли, все поняла. Ее лицо сияло от счастья. Это было очевидно.
— Мы как раз решили выпить по коктейлю до ужина, — сказала Бев. — Может, присоединишься? Генри, дорогой, сделай Роуз большую порцию джина с тоником — по-моему, у нее был очень трудный день.
Тревор достал джин из бара с напитками, а Генри принес тоник из холодильника.
— Ну и ну, — воскликнула я. Улыбнулась и пожала плечами. — Почему вы мне не сказали?
Генри достал бокал. Беверли залилась краской.
— По разным причинам, — заговорила она. — Во-первых, мы и сами были не уверены до недавнего времени.
— И когда же вы поняли?
— Ты правда хочешь знать?
— Да, если вы хотите мне рассказать, конечно.
— На вечеринке у близнецов.
— Серьезно? — Я мысленно перенеслась в тот вечер. Не припоминаю, чтобы Генри вообще тогда разговаривал с Беверли.
— Тогда все и произошло, — объяснила она. — Когда я пришла домой и сняла комбинезончик Тревора, в кармане лежала визитка Генри. Думаю, он незаметно подсунул ее перед уходом.
— Так я и сделал.
— На обратной стороне он нацарапал: «Позвони мне!» И на следующий день я позвонила. Мы встретились за ланчем. — Они улыбнулись друг другу. — А после этого еще пару раз…
— Но потом мне пришлось уехать по службе.
— Но он мне писал, и мы перезванивались.
Тут я вспомнила, как Беверли позвонили по мобильному на церемонии вручения «Почетной Собачьей Награды». Теперь я поняла, что это был Генри. Конечно, это был он, ведь Бев тогда спросила: «У вас жарко?»
— Боже, — с улыбкой проговорила я, — но когда же это?..
— Началось? — спросила Бев.
Я кивнула.
— На балу, — ответил Генри, положив лед в мой бокал. — Стоило лишь один раз взглянуть на Беверли, и я подумал: какая потрясающая девушка. В чудесном костюме балерины, — добавил он, погладив ее руку. Тут я вдруг вспомнила, как Генри поднял ее из кресла-коляски и закружил, как она смеялась и ее лицо светилось. Ну конечно! — Но потом Беа начала заигрывать со мной, как ненормальная, — добавил он, протянув мне бокал. — И стала приглашать меня на свидания.
— Я узнала об этом от тебя, Роуз, — призналась Бев. — Поэтому и не могла довериться тебе, сказать, что и мне нравится Генри, потому что волновалась, что ты ей расскажешь. К тому же, по твоим словам, у них с Генри все шло замечательно.
— Но я была уверена, что это так, — ответила я. Генри улыбнулся и закатил глаза. — Так вот почему мне казалось, что ты недолюбливаешь Беа!