Чьи-то руки легли на плечи. Я медленно повернула голову, зная заранее, кого увижу рядом. Я не успела подготовить речь для него, не успела её вызубрить, не знала с чего начать и как всё объяснить. Легкий поцелуй в висок. Без слов. Прижал к себе. Молча. Душа ушла в пятки, забирая с собой последние частички самообладания. Разворачивает, крепко обнимает и вздыхает. Глубоко. То ли обречённо, то ли с облегчением, то ли устало.
Решительно протягивает руку к малышу. Трогает ножку. Результат теста-ДНК ему уже известен. Решил принять чужого ребёнка? Смог меня простить? Хотя рано ещё об этом говорить. Разговора не избежать, как бы мне этого не хотелось. Нет смысла больше тянуть резину, мучать Олега и мучиться самой. Набираю побольше воздуха в лёгкие и собираю всю волю в кулак.
— Привет, — шепчу.
— Я уже забыл, как выглядят маленькие дети. А цвет волос у всех наших детей мой, — бьёт по живому.
Делает вид, что ничего ему не известно? Мне тоже нужно сделать вид, что ничего особенного не произошло? Не хочу больше жить во лжи. Просто не смогу нести эту ношу по жизни. Она меня сломает рано или поздно. Хочу радоваться жизни, хочу, чтобы снова между нами было доверие и взаимопонимание. Нужно наконец поставить точку в этой истории, мы не можем делать вид, что ничего не произошло, что меня не депортировали в Сочи, что никто не похищал, что у Олега и родителей в моё отсутствие происходили странные вещи, неизвестные мне, что ребёнок, в чьих венах сейчас течёт кровь моего мужа — чужой.
— Олег, — начала я, решительно всматриваясь ему в лицо. Под глазами залегли тёмные тени, лицо осунулось, уставший взгляд. Как всегда, пытается держать себя в руках и не показывает, что его беспокоит и как сильно переживает. Мой мужчина.
— Зачем мне нужен был тест-ДНК? — пугающе спокоен. Я молча кивнула. Он видит меня насквозь и наверняка уже всё знает. Так что зря я придумывала пламенные речи в своё оправдание, которые так и не пришли мне на ум.
— Просто медсестра сказала…и я…. и мне…… — всё-таки решила объясниться.
— Вадим заявил о правах на этого ребёнка практически в самом начале беременности, — если бы сейчас Олег не обнимал меня за талию и не прижимал крепко к себе, то у меня случился бы очередной обморок. Он знал об измене и всё это время молчал? — и не отказывается от этих слов и сейчас.
— В смысле сейчас? — холодок пробежал по спине от страха, что это не закончится никогда.
— Он приехал практически следом за нами. Кровь у нас брали на совместимость у обоих. Тест- ДНК был необходим, чтобы понимать, как действовать дальше.
Он достал из кармана сложенный пополам листок и протянул мне. Я переводила взгляд с кувеза на конверт и обратно, пытаясь понять, хочу ли я знать ответ кто является настоящим родителем моего сына? С самого начала у этого ребёнка был только один отец — Олег, и я бы хотела, чтоб так это оставалось и дальше. Муж развернул бумагу, настойчиво протягивая снова, видя моё замешательство.
Дрожащими руками я взяла результат, буквы расплываются перед глазами, фокусирую взгляд, нахожу строчки, выделенные жирным шрифтом «Вероятность отцовства». Нервы раскалились до предела.
«Вероятность отцовства: 99, 9 %.
Биологическим отцом с высокой вероятностью является Предполагаемый отец № 1».
Глаза забегали по листку в поисках имён. Я снова и снова перечитывала буквы, произнося их сначала одними губами, а потом шёпотом себе под нос.
— Предполагаемый отец № 1…..
41
Предполагаемый отец № 1: Литовский Олег Анатольевич, — невероятно….просто невероятно….невозможно…этого не может же быть….Судорожно вспоминаю нашу последнюю близость перед беременностью. Или может? В носу защипало. Крупные тяжёлые капли, разбиваясь, коснулись листа, оставляя мокрую кляксу. Снова пробегаюсь по размокающим строчкам и убеждаюсь, что всё прочитала верно.
Поднимаю взгляд и упираюсь в спину мужа, внимание которого полностью приковано к ребёнку. НАШЕМУ ребёнку. Мысленно благодарю его, что позволил остаться наедине со своими эмоциями. Мгновенно делаю выводы, что ему всё и так известно без моих оправданий и предысторий. Простил, принял всё как есть и готов был до последнего бороться за жизнь нашего сына, даже наверняка не зная, кто его настоящий отец. Только остаётся догадываться, чего ему стоило это самообладание.