РАЗМЕЖЕВАТЬСЯ, ЧТОБЫ ОБЪЕДИНИТЬСЯ
— Здравствуйте, Михаил Васильевич!
— Здравствуйте, Марат Сергеевич.
— Двенадцатый том!
— Это прекрасно, Вы показываете пример многим нашим товарищам, которые всю силу своей души тратят на то, чтобы доказать невозможность прочтения всех томов сочинений Ленина. А Вы показываете пример того, что прочитать том в неделю — вполне доступно. Понятно, что это ещё зависит от образа жизни, характера работы. Кто-то в два раза медленнее будет читать, кто-то в три раза, но это не проблема. Великие произведения заслуживают того, чтобы на них потратить время. Ведь сколько времени тратится на всякую ерунду, чепуху!
— На чепуху хочется тратить время!
— Но тем, кто глотнёт немного свежего воздуха, всякую вонь уже нюхать не захочется.
— Из всех томов, которые я прочёл, двенадцатый пока самый насыщенный по информации, глубине и новизне.
— По сравнению с “Развитием капитализма в России” более насыщенный? Сомневаюсь я…
— То более фундаментальный труд. А здесь происходят перемены, переход. Да, не получилась полноценная буржуазная революция, но конституционная монархия уже ограничена, появились свободы, и значит надо многое менять.
— Если это всё поменять, то какой будет строй?
— Монархический?
— Монархический это не строй.
— Феодализм.
— Феодализм и остаётся. Он был у нас до февраля 1917 года.
— Но при старом феодализме нельзя было лаять. Теперь миску дальше отодвинули, зато лай сколько хочешь.
— Да, свободы появились. Людей начинают приучать к тому, что если даже у вас ничего нет, но вы можете свободно разговаривать, это в корне меняет вашу жизнь. Кто-то никак этим не пользовался, а большевики использовали эти свободы для подготовки буржуазной революции. А зачем? Они хотели буржуазного строя? Нет, просто пока не осуществили буржуазные преобразования, нельзя приступить к пролетарской революции. А вот предпосылки создать можно. Например, советы были созданы до буржуазной революции или после?
— До, 1905 год.
— Да. Получается, что некоторые свободы позволяют уже намечать контуры тех учреждений, которые понадобятся для перехода от капитализма к социализму.
— 12 том охватывает период с октября 1905 по апрель 1906 года. Разгорание стачек, вооружённые столкновения.
— Помните, мы говорили о том, что рабочий класс является гегемоном демократической революции? Идущим впереди. Россия опаздывала в историческом плане, поэтому буржуазия боялась, что начав буржуазную революцию, инициативу перехватит рабочий класс, и создастся уже совсем другое государство. Поэтому сама буржуазия не хотела осуществлять даже некоторые буржуазные по содержанию меры. Эти меры пришлось осуществлять другими органам, не вполне буржуазным. Поэтому рабочий класс является гегемоном буржуазно-демократической революции в России. Гегемоном, а не руководителем. Когда он станет руководителем, то будет осуществляться уже диктатура пролетариата.
— Начинается том материалом “Всероссийская политическая стачка”. Цитирую. “Эта рука, мановение которой произвело переворот в вопросе о Думе, есть рука российского пролетариата… Наши указания и предсказания о великом значении политической массовой стачки в деле вооружённого восстания блестяще оправдались… Министр-клоун (это о Витте – прим. ред) говорил, по меткому выражению самих железнодорожных рабочих, "как настоящий чинодрал, виляя как всегда, не давая ничего определённого". Он обещает указы о свободе печати, отвергая всеобщее избирательное право; учредительное собрание "теперь невозможно" — выразился он, судя по заграничным телеграммам… Восстание близится, оно вырастает на наших глазах из всероссийской политической стачки”.
Этой статьёй, как мне кажется, Ленин и сам для себя поставил точку в вопросе, разгорается дальше революция или нет.
— А что значит всеобщая политическая стачка? Был какой-то единый стачечный комитет?
— Об этот тут не сказано.
— Вот я хотел бы это и подчеркнуть. Сегодня некоторые левые…
— Давайте их называть леваками.
— Левоватые.
— Или так.
—Так вот некоторые левоватые думают, что сейчас будет создан какой-нибудь единый стачечный комитет и объявит всероссийскую политическую стачку. Ленин рисует совсем иную картину. Речь идёт о массовом забастовочном движении. Бастуют рабочие. Рабочие могут бастовать только на конкретном заводе. Всякая забастовка предполагает, что большинство коллектива выступает за определённые требования, они должны быть выдвинуты. Если они выдвинуты, то они носят позитивный характер. Этого не понимают даже некоторые товарищи, обсуждавшие белорусские события. Дескать, там бастуют… Мало кто там бастовал! Нет оформленных забастовочных требований, чаще всего их никто не выдвигал, большинство в коллективах за них не голосовали. Есть встречи с руководством, волнения, беспокойства, но мы не наблюдаем выдвижения требований и остановки работы заводов. Когда работу останавливает большинство — это забастовка, предусмотренная трудовым законодательством. А если меньшинство, то это есть повод к увольнению.