А дальше подробное рассмотрение всех четырёх вариантов.
“В общем и целом современное помещичье хозяйство в России больше держится крепостнически-кабальной, чем капиталистической системой хозяйства… Наша ошибка при выставлении требования вернуть отрезки состояла в недостаточной оценке ширины и глубины демократического, именно буржуазно-демократического движения в крестьянстве. На этой ошибке неразумно настаивать теперь, когда нас многому научила революция. Для развития капитализма конфискация всей помещичьей земли даст несравненно больший плюс, чем тот минус, который получился бы от раздела крупного капиталистического хозяйства”.
Получается, что с самого начала хотели действовать формально демократическим путём, но видят, что не получается, и надо идти более радикальным. Поэтому отвергается первая программа.
Второй пункт. “Мы должны со всей откровенностью и решительностью сказать крестьянину, что национализация земли есть мера буржуазная, что она полезна лишь при определённых политических условиях, но выступать с голым отрицанием этой меры вообще нам, социалистам, перед крестьянской массой было бы близорукой политикой”.
Также Ленин разделывается с третьим пунктом, а затем переходит к четвёртому и резюмирует: “Следовательно, наша аграрная программа должна состоять из трёх основных частей: во-первых, из формулировки самого решительного призыва к революционному крестьянскому натиску на помещичье землевладение; во-вторых, из точного указания дальнейшего шага, который может и должно сделать движение для закрепления крестьянских завоеваний и для перехода от победы демократии к пролетарской непосредственной борьбе за социализм; в-третьих, из указания классовых пролетарских задач партии, которые тем настоятельнее надвигаются на нас и тем настойчивее требуют ясной постановки их, чем ближе победа крестьянского восстания…
Резюмируем: единственной правильной программой при условии демократического переворота будет такая: конфискации помещичьих земель и учреждения крестьянских комитетов мы должны немедленно требовать и не обставлять этого требования никакими ограничительными оговорками”.
И далее предлагается проект самой аграрной программы. Страница 269.
Дальше по поводу кадетов. Материал “Победа кадетов и задача рабочей партии”. “Победы кадетов вскружили голову нашей либеральной печати. Кадеты объединили в выборной кампании всех или почти всех либералов вокруг себя. Газеты, не принадлежавшие дотоле к кадетской партии, фактически сделались органами этой партии. Либеральная печать ликует. Со всех сторон несутся победные клики и угрозы по адресу правительства. К этим кликам — обстоятельство, в высокой степени характерное, — постоянно примешиваются то злорадные, то снисходительные выходки по адресу социал-демократов.
— Смотрите, какую ошибку вы сделали, отказавшись от участия в выборах! Вы видите теперь? Вы признаете ошибку?”
Ленин подробно здесь разбирает этот вопрос. Обычный сговор буржуазии с царским режимом. И от их поблажек ни холодно, ни жарко.
И последний фрагмент материалов — IV Съезд, апрель 1906 года. ”Съезд вменяет в обязанность мандатной комиссии вести отчёты, из которых было бы видно, какими мотивами руководилась организация при выборах на съезд и какой критерий был применён при определении членства в партии”. То есть постоянная обратная связь. Никакой оторванной от действительности теории тут нет.
Страница 390, резолюция про вооружённое восстание: “И вот, наша резолюция, подводя научным образом итоги последнего года, критикует прямо: мирная стачка показала себя "растрачивающей силы", она отживает своё время. Восстание становится главной, стачка — подсобной формой борьбы“.
— Давайте зафиксируем: это 1906 год, а через 11 лет произошло победоносное вооружённое восстание. Это много лет? А сколько есть капиталистических стран, в которых никогда никакого вооружённого восстания пролетариата не было! Они в спячке. А в России рабочий класс был разбужен и вёл созидательную работу.
— Мне понравилось обращение к партии делегатов объединительного съезда, принадлежавших к бывшей фракции большевиков. Ленин пишет, что раскола, наконец, больше нет, мы объединились. А дальше я вспомнил Леонида Филатова: