Михаил Успенский
РАЗМНОЖЕНИЕ ДОКУМЕНТОВ
В одном крупном-крупном тресте начальником был Иван Палыч. Как и любой мыслящий руководитель, Иван Палыч терпеть не мог, когда вокруг было много бумаг. К такому же порядку он приучил своих сотрудников, чтобы не разводили лишней писанины.
Как-то утром Иван Палыч прибыл на работу и открыл сейф. Он точно знал, что на верхней полочке у него лежат всего-то две бумаги: приказ об увольнении пьяницы Шнеллер-Бугаевского и распоряжение о перемене мебели в служебных помещениях. А тут увидел, что лежит какая-то третья. И все в этой бумаге честь по чести: и бланк, и печать. Только содержание непонятное – наградить сотрудника Цыгамку Н.Ф. вращающимся креслом по случаю пятидесятилетия беспорочной службы в тресте. Мало того что в штате сроду не было сотрудника Н.Ф. Цыгамки – самому-то тресту было всего десять лет. Иван Палыч напустился было на секретаршу, а потом ему неловко стало, извинился. Дурацкую же бумагу порвал и бросил в корзину.
Открыл папку, что лежала на столе, и диву дался – бумаг в ней было чуть ли не вдвое больше, чем вчера. Одни бумаги он составлял лично, другие просматривал. А вот третьих он и в глаза не видел! И было в этих бумагах что попало: и об отгрузке каких-то бульдозеров, и об аморальном поведении главного механика, известного в тресте аскета, и о лишении квартальной премии всех сотрудников треста, включая самого Иван Палыча.
Назавтра стало еще хуже. Лишних бумаг прибавилось. Иван Палыч забросил все дела и только сортировал документы, отделяя настоящие от ложных. Он категорически запретил заходить в свой кабинет и велел принести ему муфельную печь – сжигать фальшивки. А уходя поздно вечером домой, накрепко опечатал кабинет и канцелярию.
Это не помогло. Сначала Иван Палыч грешным делом подумал, что над его сейфом потрудился медвежатник, а потом понял, что сейф просто лопнул по швам – столько в нем оказалось документов. Опять допоздна раскладывал и жег бумаги. Но отделять настоящие от ненастоящих стало труднее: по форме и содержанию они начали приближаться к трестовским. И чуть было не положил к настоящим приказ об увольнении известного бездельника Чурина, да вовремя вспомнил, что Чурин – молодой специалист и с ним придется валандаться сколько положено.
Тогда Иван Палыч решил обратиться к одному человеку – трестовскому истопнику. Дело в том, что этот истопник здорово разбирался в генетике. За это его в свое время попросили из ученых, а когда опять попросили назад, он в ученые не вернулся, так и остался истопником. Истопник выслушал рассказ начальника и намекнул, что без бутылки не разобраться. У Ивана Палыча в холодильнике было на всякий случай. Истопник посидел-подумал и сделал научное заключение.
Он объяснил, что в обычных условиях бумаги размножаются, так сказать, вегетативно: из одного документа проистекает другой, из другого – третий и так далее. При этом бумаги еще как бы паразитируют на человеке: он сам их составляет, оформляет и кладет печать. А в тресте у Ивана Палыча с его ненавистью к бумагам сложилась обстановка, неблагоприятная для обычного способа размножения. Борясь за сохранение вида, документы перешли на более высокую стадию развития и стали размножаться половым путем. Причем приказы и распоряжения решительного, радикального характера несли в себе мужское начало, а те, что были направлены на поддержание внутреннего порядка, снабжения и т. п., – женское. Кроме того, бумаги, чтобы не угодить в печь, начали приспосабливаться и мимикрировать под подлинные. Скоро их вообще невозможно будет различить. Трест ждут хаос и анархия. Иван Палыча – соответствующие выводы.
А после второй бутылки истопник придумал, как спасти трест. Во-первых, ни в коем случае нельзя класть два документа вместе. Во-вторых, лучше завести для каждого отдельную папку. В-третьих, если все-таки придется подшить для дела несколько бумаг, следует переложить их плотным картоном.
Иван Палыч так и сделал. Теперь у него весь трест завален папками, каждая бумага лежит отдельно, и от этого создается ложное впечатление. «Ну и бумаг Иван Палыч развел! – удивляются люди. – Совершенно на него не похоже!»
Но Иван Палыч и бывший истопник, а ныне главный делопроизводитель треста, лучше знают, что на кого похоже, а что не похоже.