Ум гибкий, покладистый, вкрадчивый знает, как обойти и преодолеть трудности, в нужных случаях легко подлаживается под чужие мнения, проникает в особенности ума и пристрастий окружающих и, блюдя выгоду тех, с кем вступает в сношения, не забывает и добивается своей собственной.
Здравый ум видит все в надлежащем свете, оценивает по заслугам, знает, как повернуть обстоятельства благоприятнейшей для себя стороной и твердо придерживается своих воззрений, ибо не сомневается в их правильности и основательности.
Деловой ум не надо путать с умом корыстным: можно отлично разбираться в делах, не гоняясь при этом за собственной выгодой. Иные люди ловко действуют в обстоятельствах, их не затрагивающих, но на редкость неловки, когда речь идет о них самих, между тем как другие, напротив, особой сметливостью не отличаются, однако из всего умеют извлечь выгоду.
Иногда ум самого серьезного склада сочетается со способностью к приятной и легкой беседе. Такой ум подобает и мужчинам и женщинам любого возраста. У молодых людей ум обычно веселый, насмешливый, но без всякого оттенка серьезности; поэтому они часто бывают утомительны. Роль записного забавника весьма неблагодарна, и ради похвал, которые иногда снискивает такой человек у окружающих, не стоит ставить себя в ложное положение, постоянно вызывая досаду этих же самых людей, когда у них дурное расположение духа.
Насмешливость - одно из самых привлекательных, равно как и самых опасных свойств ума. Остроумная насмешка неизменно забавляет людей, но так же неизменно они побаиваются того, кто слишком часто X ней прибегает. Тем не менее насмешка вполне дозволена, если она беззлобна и обращена главным образом на самих собеседников.
Склонность к шутке легко превращается в страсть к шутовству или издевке, и нужно обладать большим чувством меры, чтобы постоянно шутить, не впадая в одну из этих крайностей. Шутливость можно определить, как общую веселость, которая увлекает воображение, заставляя его все видеть в смешном свете; она может быть мягкой или язвительной, в зависимости от склада характера. Иные люди умеют подшучивать в форме изящной и лестной: они высмеивают лишь те недостатки ближних, в которых последние охотно признаются, под видом порицания преподносят похвалы, прикидываются, будто хотят скрыть достоинства собеседника, а между тем искусно выставляют их напоказ.
Тонкий ум весьма отличается от ума лукавого и всегда приятен своей непринужденностью, изяществом и наблюдательностью. Лукавый ум никогда не идет к цели напрямик, а ищет к ней путей потайных и окольных. Эти уловки недолго остаются неразгаданными, неизменно внушают опасения окружающим и редко приносят серьезные победы.
Между умом пылким и умом блестящим тоже есть различие: первый быстрее все схватывает и глубже проникает, второй отличается живостью, остротой и чувством меры.
Мягкий ум снисходителен и уживчив и всем нравится, если только он не слишком пресен.
Ум систематический погружается в рассмотрение предмета, не упуская ни одной подробности и соблюдая все правила. Такое внимание обычно ограничивает его возможности; однако иной раз оно совмещается с широким кругозором, и тогда ум, обладающий обоими этими свойствами, неизменно выше других.
"Изрядный ум" - определение, которым слишком злоупотребляли; хотя такого рода уму могут быть присущи перечисленные здесь свойства, но его приписывали столь великому множеству дурных рифмоплетов и скучных писак, что теперь слова "изрядный ум" чаще употребляют, чтобы кого-нибудь осмеять, нежели чтобы похвалить.
Некоторые эпитеты, прилагаемые к слову "ум", обозначают как будто одно и то же, тем не менее различие между ними есть, и сказывается оно в тоне и в манере их произносить; но так как тон и манеру описать невозможно, я не стану вдаваться в частности, не поддающиеся объяснению. Все употребляют эти эпитеты, отлично понимая, что они значат. Когда говорят о человеке - "он умен", или "он, конечно, умен", или "он весьма умен", или "он бесспорно умен", только тон и манера подчеркивают различие между этими выражениями, сходными на бумаге и все же относящимися к умам разного склада.
Порою говорят также, что у такого-то человека - "ум всегда на один лад", или "многообразный ум", или "всеобъемлющий ум". Можно быть вообще глупцом при несомненном уме, и можно быть неглупым человеком при уме самом незначительном. "Бесспорный ум" - выражение двусмысленное. Оно может подразумевать любое из упомянутых свойств ума, но иной раз в нем не содержится ничего определенного. Порою можно говорить довольно умно, а поступать глупо, обладать умом, но до крайности ограниченным, быть умным в одном, но неспособным к другому, быть бесспорно умным и ни к чему не пригодным, бесспорно умным и притом .несносным. Главное достоинство такого рода ума, видимо, в том, что он, случается, бывает приятен в беседе.
Хотя проявления ума бесконечно разнообразны, их, мне кажется, можно различать по таким признакам: столь прекрасные, что каждый способен понять и почувствовать их красоту; не лишенные красот и вместе с тем нагоняющие скуку; прекрасные и всем нравящиеся, хотя никто не может объяснить, почему; столь тонкие и изысканные, что мало кто способен оценить все их красоты; несовершенные, но заключенные в такую искусную форму, столь последовательно и изящно развитые, что вполне заслуживают восхищения.
17. О СОБЫТИЯХ ЭТОГО ВЕКА
Когда история осведомляет нас о том, что происходит в мире, она равно повествует о происшествиях важных и незначительных; сбитые подобным смешением, мы не всегда обращаем должное внимание на события необычные, которыми бывает отмечен каждый век. Но те, что порождены нынешним столетием, по моему суждению, затмевают необычностью все предыдущие. Вот мне и пришло на ум описать иные из этих событий, дабы привлечь к ним внимание тех, кто склонен размышлять на подобные темы.
Мария Медичи, королева Франции, супруга Генриха Великого, была матерею Людовика XIII, его брата Гастона, королевы испанской, {1} герцогини савойской {2} и королевы английской; {3} провозглашенная регентшей, она несколько лет управляла и королем, своим сыном, и всем королевством. Это она сделала Армана де Ришелье кардиналом и первым министром, от которого зависели все решения короля и судьбы государства. Ее достоинства и недостатки не были таковы, чтобы внушить кому-нибудь опасения, и, однако, эта монархиня, знавшая такое величие и окруженная таким блеском, вдова Генриха IV, мать стольких венценосных особ, по приказу короля, своего сына, была взята под стражу приспешниками кардинала Ришелье, обязанного ей своим возвышением. Другие ее дети, восседавшие на престолах, не пришли к ней на помощь, даже не осмелились дать ей приют в своих странах, и после десятилетних гонений она умерла в Кельне, в полной заброшенности, можно сказать, голодной смертью.