Тем временем изменения в политическом климате, происходившие с конца 60-х годов, не могли не отразиться на западном марксизме. Конец этому течению может положить объединение теории и практики в массовом революционном движении, свободном от бюрократических предрассудков. Как историческая форма западный марксизм исчезнет, как только разрыв между теорией и практикой, его породивший, будет преодолен. Первые признаки его преодоления различимы уже теперь, но процесс этот далек от завершения. Современный период все еще носит переходный характер. Крупнейшие коммунистические партии Европы, которые всегда были полем притяжения для западного марксизма, отнюдь не исчезли, и их позиции в рабочем классе своих стран не были заметно подорваны, хотя доверие интеллигенции к ним как к революционным организациям ослабело. Многих видных представителей западного марксизма, о которых мы говорили, уже нет в живых. Остальные пока что оказались неспособны отразить новую ситуацию, сложившуюся после событий во Франции в 1968 г., в сколь-нибудь весомых теоретических разработках. Представляется, что свой интеллектуальный путь они уже прошли. Среди молодого поколения, сформировавшегося под влиянием традиции западного марксизма, наметился явный сдвиг в сторону экономических и политических исследований, в отличие от предшественников, чье основное внимание было уделено философским вопросам[5-11]. Этот сдвиг, однако, зачастую сопровождался простым смещением фокуса внимания с советской модели социализма к китайской. Организационно и идеологически недостаточно подкрепленная ориентация на Китай вместо СССР в остальном способствовала сохранению скрытой политической разнородности западного марксизма. Явное или неявное смещение ориентации представителей старшего поколения теоретиков, таких как Альтюссер и Сартр, от СССР к Китаю лишь подтверждает сохранение структурной связи между их философскими позициями[5-12]. Отличия новых течений в рамках западного марксизма можно считать весьма незначительными до тех пор, пока эта связь существует. Старшие теоретики этого направления, еще оставшиеся в живых, могут сейчас в любом случае довольствоваться лишь повторением прежних выкладок ввиду истощения философских идей. Будущее их учеников, вполне естественно, открыто.
Как бы ни складывалась судьба западного марксизма в регионах, где он укоренился первоначально (Германия, Франция, Италия), в последние годы он начал распространяться в новых регионах мира капитализма, а именно в англосаксонских и северных странах. Последствия трудно предвидеть. В этих странах исторически не сложилось сильное коммунистическое движение, и ни в одной из них не родилось сколь-нибудь значимого течения марксистской теории. Некоторые из этих стран, однако, обладали своими преимуществами. Например, особенность Англии заключалась в том, что промышленный рабочий класс страны всегда был одним из самых мощных в мире, а марксистская историография солиднее, чем в любой другой стране. Относительно скромные до сих пор масштабы распространения марксистской культуры в этих странах вполне могут значительно и интенсивно расшириться. Ведь закон неравномерного развития верен и в отношении скорости распространения на разные регионы и глубины влияния теории. Согласно этому закону, отстающая в отношении теории страна может в сравнительно короткий срок превратиться в передовую, пользуясь преимуществом более позднего вступления на путь, проложенный другими. Во всяком случае, с некоторой долей уверенности можно сказать, что, до тех пор пока марксизм не найдет себе сторонников в США с их богатейшим классом буржуазии и в Англии с ее старейшим рабочим классом в мире, он не сможет предложить действительного решения тех проблем, которые ставит перед ним цивилизация капитала во второй половине XX столетия. Неспособность III Интернационала даже в период своего расцвета при жизни Ленина серьезно продвинуться в англосаксонских странах, в то время когда США и Британия были двумя крупнейшими центрами капиталистического мира, указывает на незавершенность разработки исторического материализма даже в эпоху его величайших свершений как живой революционной теории. В настоящее время социалистическое движение стоит перед лицом сложнейших проблем научного характера, связанных с современным этапом развития капиталистического способа производства. При этом последний занимает сейчас сильные, а не слабые позиции. Марксизму в этом смысле еще предстоит решить наиболее сложные для себя теоретические задачи. В то же время он вряд ли может рассчитывать на успех, пока не найдет опоры в бастионах империализма англосаксонского мира.
[5-11]
Наиболее заметные работы этого направления написаны Никосом Пулантзасом: см. Political Power and Social Classes. — L., 1973; Fascigman and Dictatorship. — L, 1974.
[5-12]
Анализ сущности и влияния маоизма не входит в задачу данной работы. Подробное обсуждение этой проблемы должно найти место в других работах.