Но я с детства много читал, а это слово встречалось в книгах на каждом шагу. Оно как-то по-особому будоражило воображение.
Вообще, такие понятия, как «доброта», «дружба», «сердечность», недостаточно только знать, их надо чувствовать. Слово «дружба», например, я чувствовал всем существом. С детского сада мы были «не разлей вода» с мальчишкой по имени Глеб. Если мы не виделись хотя бы день, я начинал тосковать.
Мы жили рядом, но учились в разных школах. После занятий, забыв об уроках, я мчался к нему. Если его мамы не было дома, мы с увлечением мастерили воздушных змеев, рогатки или сооружали самокат. Вместе нам всегда было интересно.
Разговаривать о любви нам не приходило в голову. Мы учились в мужских школах, девочек рядом не видели, а потому долгое время они нас вообще не интересовали.
Однако мы росли, природа брала своё. У одного «ломался» голос, другой вдруг замечал нежные волоски в самом неожиданном месте. В то время мне и приснился удивительный сон, который я запомнил на всю жизнь.
Случилось это, как я понимаю, под утро. Были каникулы, стояла теплая летняя ночь. Я спал у открытого окна. Ночная прохлада и неясные шумы города успокаивали мою разгоряченную дневными играми голову. Набегавшись за день, ночью я спал, как убитый, но первые солнечные лучи, касаясь лица, видимо, будоражили нервы. В одно такое утро я и увидел этот сон.
Мне снилось, что я лежу на теплой земле. Надо мной качаются колосья спелой ржи, сквозь которые проглядывает голубое небо. Мне необыкновенно хорошо. Я чувствую, что тело мое совсем легкое, невесомое, готовое подняться над рожью и улететь в синеву. Я вижу, как колосья раздвигаются и на голубом фоне появляются два розовых облака. Это даже не облака, это два сгустка розового тумана, сквозь которые пробиваются солнечные лучи. По краям туман клубится, и розовые нити тянутся из одного сгустка к другому. И сам я, действительно, отрываюсь от земли и плыву к розовым клубам тумана, которые медленно сближаются. Я почему-то знаю, что когда они сольются, произойдет нечто необыкновенно прекрасное. Два облака приближаются друг к другу, я плыву к ним, и во мне нарастает ожидание чуда. Внизу качаются золотые волны, с неба льется теплый поток света, и скоро я сольюсь с этим розовым туманом, таящим в себе недоступную мне тайну.
И вот розовые облака сливаются воедино, окутывают меня, тело растворяется в их сияющем тумане; душа замирает, и я чувствую ни с чем не сравнимое наслаждение.
Оно выше всех радостей, которые я знал до сих пор: слаще американского сгущенного молока, радостнее победы в драке, приятнее неожиданно полученной пятерки и даже выше счастья свободы, которую испытываешь, валяясь с приятелем на горячем песке у Камы. Это наслаждение — пик моей тринадцатилетней жизни, выше которого уже не может быть ничего на свете.
И в этот момент я проснулся. Прислушался к наполнившей душу тихой радости, открыл глаза и сказал: «Теперь я знаю, что такое любовь».
28 сентября 1996 г.
«Судьба стучится в дверь…»
Хитрая колдунья стучится негромко и проникает в дом незаметно. Сначала она обольщает нас, потом обманывает и ввергает в бездну скорбей, одиночества и болезней.
Очарованный песнями юности, человек не слышит ее вкрадчивого стука. В образе розовощекого Амура судьба завладевает человеком и делает с ним все, что захочет.
Радостно и слепо спешат влюблённые в ярко расцвеченную эмоциями клетку для спаривания, поставленную на их пути природой.
— Продолжи свой род, — незримо кричит колдунья, — а затем катись ко всем чертям!
И, не научив ничему, вышвыривает человека в жизнь. Вдруг оказывается, что в житейском море помощи ждать не от кого. В слезах и скорби от бед и разочарований человек начинает кувыркаться сам.
Понять раньше времени эту жестокую закономерность нельзя. Природа позаботилась об этом — она не позволяет заглядывать в будущее. Иначе не рождались бы дети. Даже самые пытливые умы не могут разглядеть туманный лик грядущего.
Жизнь коварно крадёт романтические надежды юности, превращая нас в противных злых и больных стариков.
Однако человек, отстрадав отпущенное судьбой, не может смириться с наглым обманом. Он протестует против происков судьбы тем, что хочет предупредить молодых о расставленных ею силках.
Всеми средствами человек пытается сорвать с судьбы ее обольстительные наряды. Но голые истины безобразны, как сама старость, и потому нам не верят.
Жизнь идет своим чередом, заставляя каждое новое поколение совершать все те же ошибки с неизбежностью чередования времен года.