Лично у него было своё особое мнение на тему таких вот кавалерийских наскоков, но его-то спросить и забыли. Все средства связи, разумеется, по требованию командования были предварительно оставлены за пределами территории.
Неожиданный наезд на девятое бюро был оформлен в самых лучших традициях Поднебесной: это там у сотрудников очень много обязанностей, но абсолютно нет прав, если говорить о взаимодействии с прокуратурой либо с вышестоящими структурами.
Минуты три побродив после всего по миниатюрному парку на территории, чтобы успокоиться, Хидэоми решительно направился на выход. Его смартфон, выданный ему обратно из специальной ячейки, только что не дымился от пропущенных вызовов.
Когда он открыл список звонивших абонентов, его сердце тут же ухнуло в пятки: итого, желавших его видеть было около десятка. Некоторые из них вполне были в состоянии подождать.
Но вот красноволосая подруга младшего Асады могла звонить только в единственном случае.
У инспектора в голове сразу сформировалась нехорошая догадка: недавний разговор с пацаном, во время которого они заключили вроде бы шуточное соглашение, похоже, шуткой только представлялся, и только поначалу.
С замирающим сердцем Садатоши набрал девчонку в ответ — чтобы упереться на том конце провода в одного из рядовых сотрудников собственной организации:
- Девятое бюро, инспектор… — далее Хидэоми представился по форме, дисциплинированно включая свою цифровую идентификацию личности, должности и номера жетона.
Через минуту общения с коллегой он выяснил, что сама красноволосая арестована с подачи его же товарища, Ватанабэ, причём по экстраординарной процедуре: без оформления государственного обвинения, ввиду особой опасности совершенного.
Низовой сотрудник, говоривший с ним сейчас, относился к подразделению, занимавшемуся (кроме прочего) подобными задержаниями и арестами; всей подоплеки происходящего он, разумеется, не знал и знать не мог:
-… у нас личный приказ комиссара Ватанабэ! — закончил он доклад, бодро глядя на инспектора.
- А саму девчонку куда дели? — уточнил на всякий случай Садатоши, хмурясь ещё больше и готовясь к худшему.
- Пока у нас посидит, — пожал плечами офицер. — В изоляторе, в тридцатке. Заказчик процедуры занят на выезде. Мы к оформлению государственного обвинения доступа не имеем же; только догоняем и ловим… Можем подержать у себя сколько-то часов, пока дознание всё не оформит в суде.
- Спасибо. — Коротко поблагодарив (коллеги имели все права и не отвечать на его вопросы — но не стали этим правом злоупотреблять), Хидэоми тут же набрал Хиротоши.
Выяснил детали.
Выругался про себя и понесся, проклиная стечение обстоятельств, в это самое офисное здание Ходзё: Ватанабэ, закусив удила в преддверии замаячивших наград (за проявленные профессионализм и непоколебимость), разруливать инцидент по телефону категорически отказался.
Поскольку провокация (условия которой с ним так дотошно обсуждал Асада-сын накануне), как тот и говорил, началась "в любой момент". А сам борец с якудзой выпал на несколько часов из жизни по вине долбаной внутренней безопасности.
Пропустил Садатоши немного, если говорить о подвигах "сапогов" в здании Ходзё под руководством Ватанабэ. Успел он практически к тому моменту, когда чрезмерно активного школьника специальное подразделение токийского департамента доставало из самого натурального незаконного заключения (осуществлявшегося руками вообще частной структуры — ну да, комиссара можно понять: такая рыба в руки кабинетных гениев попадает нечасто. Естественно, Хиротоши мысленно уже примерил и генеральские эполеты, и не только их).
Всё бы ничего. Садатоши был не против успеха коллег, даже на делянке, окученной им собственноручно.
Проблема всплыла, откуда не ждали: оказывается, заброшенная белобрысым удочка "насчет кое-каких нарушений закона, но во благо справедливости" была вовсе не фигурой речи. И не сказкой для красного словца, когда подростки добирают ложной значимости в глазах взрослых.
Его красноволосая подруга, обеспечивая его кулачный рейд, разошлась не на шутку и подростки использовали… а вот тут лучше остановиться, даже мысленно. И не думать, что именно.
Вместо вырывания волос на собственной голове, лучше сосредоточиться на мысли, как из этого всего теперь выпутаться.