— Неосознано. — Признался Асада-старший. — Скажем, я больше всего возбуждаюсь в такие моменты именно когда так… — финансист имел вид столь же ошарашенный, как и его жена.
— Это ты где так в мыслительных процессах прокачался? — без тени отрицательных эмоций, излучая чистое любопытство, непосредственно спросила Кога, продолжая разминать правую стопу.
— Да с Масой когда ругаемся — я потом его аргументы систематизирую, — нехотя признался супруг. — Потому что, как у нас было раньше? Если мы спорим, то я просто повышаю голос — и передавливаю его громкостью.
— А сейчас что?
— А сейчас он говорит: «Ты орёшь только потому, что у тебя нет никаких логических аргументов!»
— А ты ему что?! — Мивако в этот момент выглядела именно той любопытной и непосредственной девчонкой, ради которой Ватару был готов в своё время изорвать свою жизнь на клочки.
— А я ему — подзатыльник.
— И что? — судя по интонации последнего вопроса, жена начала что-то подозревать.
— Не попал, — недовольно признался муж. — В первый раз. А он сказал — что сейчас даст сдачи. И попадет. В отличие от меня. Оба раза.
— Почему оба-то?! Откуда оба?! — нисколько не задумываясь, рефлекторно выпалила женщина.
— Один раз по корпусу, второй — уже по голове, — сконфуженно завершил пояснение Ватару.
— А ты ему что?!
Муж и жена, переглянувшись во второй раз, еле удержались от ещё одного приступа истерики.
— Спросил, как он так может с родным отцом.
— Если я сейчас спрошу опять, «а он тебе что?», это будет уже не изысканно. — С каменным выражением лица выдавила из себя супруга.
Дом тут же сотрясся от взрыва хохота двоих человек.
— А он ответил: хороший специалист всегда говорит… нет, не так… о! Всегда умеет разговаривать на языке заказчика!
— Фигасе. Какой у нас с тобой умный сынишка, — абсолютно без тени веселья констатировала Кога. — Это он имел ввиду…?
— ДА. Если говорим словами — то он аргументирует.
— А если кулаками…
— То тоже аргументирует. Но уже со сменой языка общения.
Там же, через пару минут.
— … И, кстати, одевайся.
— Зачем? Если ты меня только что уволил? — почти резонно возразила Мивако. — Тем более, время никак не рабочее.
— А за руль сядешь, — легко пояснил Ватару. — Я очень здорово нетрезв. Повезешь меня, как моя жена. Не как сотрудница.
— Та же работа, но уже бесплатно?! — то ли в шутку, то ли всерьёз возмутилась секретарша.
— Хочешь опять начать ревизию существующей иерархии?! — весело задал встречный вопрос муж, хлопнув её по голому заду. — Оденься для Лотоса! Туда сейчас поедем…
Сё Ито молча глядел на собственное отражение в зеркале.
Его характер был прямой противоположностью его же внешности: он очень быстро заводился, вспыхивал и взрывался.
В эмоциональном плане он часто выходил за пределы самоконтроля — но это было и неплохо, когда он занимался спортом. Скажем, и боль лучше терпеть, когда злой; и схватка за схваткой, на истощение физического ресурса, гораздо лучше переносится, когда огонь эмоций постоянно подпитывает твоё тело.
В нынешней же роли, он достаточно регулярно страдал от собственной импульсивности.
Если честно, он даже начал ходить к психологам (узнает кто — стыда не оберешься). В другой части города, абсолютно анонимно, периодически закрывая лицо медицинской маской (будто бы от кашля).
Именно сегодня, спасибо некоторым освоенным техникам, он почти спокойно принял события, включая уход от него Рейко.
Блин, когда шестнадцатилетний гайдзин-молокосос вырубает тебя на виду у всей страны, единственным ударом… Где уж тут сохранить спокойствие.
Плюс долбаная охрана Лотоса. Тоже ещё, сраные партнеры… одно название.
Сёгун был далеко не дураком, но у его психологов до сих пор не получилось донести до него главного: он умел обманывать самого себя.
Сё категорически не признавал того факта, что место оябуна занял (и занимал сейчас) не по праву: он был просто слишком молод. Банально неопытен и для хладнокровных решений, и для взвешенности позиции, и для самой должности.
Поглядев самому себе в глаза ещё пару минут, он спустился на один этаж ниже и решительно направился к холодильнику: бутылочка рисового пива хуже ситуацию не сделает. Или две бутылочки…
Асада, старый козёл, определённо имел какие-то козыри в рукаве. Иначе — с чего вести себя так дерзко?