— Почему?
— Когда убивают мужчин, вторым этапом всегда принимаются за женщин, — вздыхает подросток. — А так все увидели: я ей вроде как враг. Вон, даже булыжником в неё швырнул. Травма, кстати, нанесена несерьёзная, исключительно чтобы гарантировать свою безопасность от её таззера в тот момент. И исключительно на момент острой фазы, пардон за тавтологию. А то бы она мне ка-а-ак врезала в спину, в самый интересный момент… ещё раз пардон за тавтологию…
По залу катится смех.
_______
Там же.
— … перейти к опросу патрульной Руру Микары, как пострадавшей и полноценного свидетеля. — Представитель государственного обвинения требовательно смотрит на судью. — Она присутствовала от начала и до конца.
— А я отказываюсь выдвигать обвинения со своей стороны. — Девушка поднимается с места, не заботясь даже о собственном приведении к присяге. — Что было, рассказать могу, да; но я это уже много раз делала. В том числе, в департаменте внутренней безопасности. У вас же есть эти материалы?
— Почему отказываетесь от обвинений? — уточняет судья, затем торопится пояснить. — Я не давлю, лишь стремлюсь к пониманию!
— Масахиро Асаду в настоящий момент считаю сотрудником полиции, хотя и очень специфического ранга. Прошу уважаемый суд переквалифицировать дело, как подлежащее рассмотрению на внутреннем дисциплинарном комитете, — Руру нервно дёргает левым плечом, стараясь не шевелить правой рукой.
— Вы имеете в виду комитет департамента полиции Токио?
— Так точно.
— Но в распоряжении суда есть подтверждённая служебная запись регистратора. Вы лично вызвали помощь из-за того, что Асада вас атаковал. Откуда такое противоречие самой себе?
— Вы имеете в виду запись с моего служебного жетона?
— Да.
— Я была неправа. Погорячилась. Неверно оценила причинно-следственные связи. Если мой доклад по служебной сети был расценен, как основание для обвинений в его адрес, — кивок в сторону подростка, — прошу это обвинение отозвать.
— Да ну?! — прокурор неверяще машет ладонью перед своими глазами.
— Настоящим уведомляю: у меня нет никаких претензий в адрес Асады Масахиро, — твердо заявляет Руру.
— Это ваше окончательное решение? — судья ладонью останавливает представителя обвинения.
— Ваша честь, мне нечего добавить. Имело место недопонимание между двумя сотрудниками полиции. Это окончательная трактовка событий в моём исполнении. — Девушка переводит дух. — Если у вас есть сомнения личного характера, пожалуйста, верните запись на тот момент, когда Асада предъявляет мне свою благодарность от директора департамента? Мы её только что смотрели.
— Что это, с вашей точки зрения, меняет в квалификации?
— Он официально уведомил меня, что является моим коллегой. Более низкого ранга, очень специфического статуса — но он тоже не чужой в полиции Токио. Наш с ним конфликт, как и мои сломанные пальцы — это внутренний вопрос министерства внутренних дел. Я очень прошу другие подразделения юстиции в него не вмешиваться. Мы, полицейские, между собой разберёмся сами. Суду Японии тут делать нечего.
— Мне понятна ваша позиция… Могу ли я поинтересоваться, что заставило вас так её изменить? С вызова подкрепления вначале — на отзыв иска сейчас?
— Я могу не отвечать на этот вопрос?
— Да бога ради, — судья спокойно кивает. — Не хотите — не отвечайте. Просто я должен убедиться, что на вас никоим образом не оказывается давление со стороны.
— На меня не оказывается никакого давления.
— Хм. И всё же я был бы более благодарен за подробности. Можете считать это требованием суда.
— Хорошо, поясню развернуто. Я изменила своё мнение после того, как увидела: здесь и сейчас шестнадцатилетний школьник защищает Японию в одиночку.
— А когда это произошло? Конкретнее?
— Вот этот момент на записи, — Руру Микара самостоятельно ставит на воспроизведение нужный фрагмент, пользуясь служебным концентратором.
На записи блондин европейской внешности атакует этнического китайца обрезком стальной трубы с криком "ТЭННО ХЭЙКА БАНЗА-АЙ!".
Сотрудник полиции экипирован в штатный защитный комплект с полной символикой одного из специальных подразделений.
— М-да уж. Иллюстративно. — Судья снимает очки и покусывает дужку. — Ладно. Вопросов к Микаре не имею. Идём дальше…
_______
— … да я тогда вообще подумал, что они не полицейские!
— Форма на сотрудниках из микроавтобуса для вас не показатель?
— А эта физзащита мне ничего и не говорила! Они сразу драться полезли! А тот, который говорливый, старший инспектор Ван, он вообще даже не представился поначалу, — подросток то ли очень хорошо имитирует возмущение, то ли реально возмущён. — Я, может быть, и повёрнут на военной истории чуть больше, чем нужно. Но я очень хорошо знаю, что делать, когда в твою форму переодевается гражданин чужого государства!