Именно поэтому он и прервал сейчас разговор, сразу отправившись обратно на работу.
Асада-старший банально боялся спугнуть свою родительскую удачу, которую он уже и не чаял встретить: его приёмный сын сегодня впервые за всё время не просто радовал его, как родителя.
Маса даже где-то вселил робкую надежду на то, что его будущее дальше пойдёт не по самому плохому сценарию.
Кстати, теперь баснословных денег на Академию Тамагава было не жаль. Что-то там такое всё же произошло, что мозги пацана вправились и встали на место.
В зале, который я приметил по дороге домой, всё оказалось далеко не так радужно, если судить по местным мерками; и вполне нормально – уже по моим личным.
Так-то, просмотрев в режиме видеосигнала местные короткие тематические фильмы на смарте, я оценил уровень и здешней техники, и оборудования.
Но есть разница.
Если обучать с ноля человека, который полный ноль в боксе и есть, это будет одна методическая и тренировочная база.
Если же у тебя за плечами…
Замнём для ясности.
В общем, глухая стенка с матом и три подвижных мешка (разной набивки) в зале были. Стоил доступ к этому удовольствию сущие копейки и оплачивался за каждый час занятий по факту (можно вообще не наличными, а со смарта, что я и сделал).
В памяти сразу всплыл ташкентский послевоенный зал Сиднея Львовича[1], в Доме пионеров… где на одном мешке, случалось, занималось по три человека одновременно. И допуск к снаряду почитался за самую большую награду – потому что можно было вообще перед зеркалом не один месяц упражняться…
Прогнав лишние воспоминания и понимая, какой «подарок» в виде неподготовленного тела мне достался, я большую часть внимания потратил на то, чтоб не увлекаться: по три сотни каждого одиночного удара для первой в жизни тренировки более чем достаточно.
И так, готов спорить, бицепсы завтра будут скрипеть молочной кислотой и дёргаться при каждом небольшом усилии.
Кстати. Если я хоть немного понимаю в людях, то побитый сегодня красавец завтра обязательно будет пытаться выкатить ответку. Надо и это из виду не упускать.
Хорошо ещё, если его ответка будет по этим самым дуэльным правилам, когда один на один, и лишь до нокаута. А то ведь бывали в жизни и другие прецеденты…
Попутно: надо придумать, как извиниться перед девчонкой по имени Манна, по фамилии Ямаути. Перед ней я был неправ на все сто, но пока в качестве компенсации ничего в голову не приходит.
Отзанимавшись, столкнулся с тем, что помыться на территории спортклуба негде: в зале ни тренера, ни инструктора, каждый сам по себе.
На входе только какой-то финансовый клерк принимает оплату, на этом всё. Кстати, тут ещё есть волейбольное поле, баскетбольное и, кажется, фехтование. Молодёжи вообще по коридору не увидел – с основном, мужики в возрасте, типа моего местного отца.
Вспомнив, что вода для помывки тут по талонам (то есть, по счётчику), обратно в чистое переодеваться не стал: запихнул вещи в рюкзачок и домой добежал опять рысью.
Дома, поздоровавшись с родителями, принял задумчивый поцелуй в щёку от матери и полез в ванную. Она тут хоть и маленькая, но погреться в горячей воде сейчас просто необходимо. И для мышц, и для сосудов, и вообще…
Мои помывочные процедуры на специальной скамеечке перед тем, как в эту ванну влезть (да-да, такой порядок; это я знал ещё с Олимпиады), были прерваны открывшейся снаружи дверью.
А дальше я просто ох#ел:
– Привет, урод, – проворчала моя вроде как сестра-японка и, сверкая абсолютно голыми телесами, прошлёпала босыми ногами по полу и уселась на скамейку рядом со мной.
Прижимаясь, кхм, голым задом ко мне вплотную.
Видимо, с выражением лица я в первый момент не совладал.
Глава 6
Видимо, с выражением лица я в первый момент не совладал.
Потому что она сморщилась ещё сильнее:
– Чего вылупился?! Ты мыться собрался или рожи корчить?!
– Э-э-э, мыться. Но не был готов к тому, что тут появишься и ты. – Не то чтоб слова из себя мне пришлось выдавливать.
Но и нормальной ситуация лично в моём восприятии тоже не была.
Слава богу, я ещё там, раньше, перед Олимпиадой слышал от кое-кого из сопровождавших: в Японии чуть другая культура всего, что связано и с чистотой тела, и с, к-хм, как бы тут поделикатнее…
В общем, пока я подбирал объяснения происходящему, мой организм автономно отреагировал на изменения обстановки вполне предсказуемым образом.
1
Долго рассказывать. Настоящим тренером и Валерия Попенченко, и, кстати, Андрея Борзенко в Ташкенте был Сидней Львович Джексон. Просто в СССР не принято было упоминать, что это была самая настоящая подростковая школа профессионального бокса. И по содержанию, и по форме. Да и тренер-американец, по идеологическим соображениям, was out of the question.
Возможно, именно потому братва и выигрывала впоследствии в одно касание всё подряд, до чего дотягивалась. Включая победы Андрея Борзенко в концентрационном лагере над эсэсовцами.
Потому что тренер в своё время учил и личному режиму на фоне голодания (концлагерь), и манеру боя ставил индивидуально и профессиональную (Попенченко), и многое-многое другое.
Кому интересно – биография Сиднея Джексона есть в инете. Соседи из Узбекистана не дадут соврать: его и сегодня помнят в Ташкенте. Спустя поколения.
Матулевич, упоминаемый в официальной советской истории, был преподавателем физкультуры в суворовском училище, где учился Попенченко. Соответственно, тренером числился по всему, от футбола до бокса. Ну и возил на Союз по юношам суворовца Попенченко тоже он – ибо официальный статус.