Но что было дальше! Этот их полёт, оказался полубедой. «Тепляк», долетев до горизонтальной поверхности, воткнулся в неё лыжами. Инерция движения была настолько большой, что зад у него даже немного подпрыгнул. А ещё из тепляка слышался грохот и громкие фразы, ставящие под сомнение мою квалификацию, как бульдозериста и вообще, моё дальнейшее существование, как полноценного (не инвалида) члена общества.
Если бы было можно, я бы тут же убежал в отпуск. Быстро, пешком, по тундре, месяца на два. Я, понимал, что в отпуск убежать не получится, а на глаза пострадавшим в ближайшие сутки попадаться опасно, так как возможная расправа будет быстрой. Может не такая, как слышалось из «тепляка», но суровая и, даже жестокая.
Удручённый быстро пролетевшими в голове грустными, но яркими мыслями, я убрал ногу со сцепления (как-то само получилось). Бульдозер, как будто только этого и ждал, немного разогнавшись из-за ослабленного троса, он так дёрнул «тепляк», что люди, сгрудившиеся после падения «тепляка» у дверей и собиравшиеся выйти, быстро переместились обратно, к скамейкам и раскалённой печке. Через уже приоткрытую дверь я увидел сначала разъярённое, а потом удивлённое и удаляющееся в темноту лицо бригадира. Вместе с людьми по «тепляку» перемещались и увесистые железки.
Наверно, мне повезло – трос, не выдержав таких нагрузок, оборвался и бульдозер весело и непринуждённо ломанулся в глубь лесотундры. Я видел, что из бодро удаляющегося от меня «тепляка», всё-таки выскочили люди. И, глядя на уменьшающийся в размерах бульдозер, что-то показывали. Наверно, благодарили за поездку. Подробно я рассмотреть не смог, из-за плохого зрения и недостаточного освещения. Домой я добирался на попутках. На следующий день на работу тоже. И работал подальше от бригады – делал расчистку под будущий трубопровод. У меня была возможность с ними встретиться, но не было желания, а у них было желание, но не было возможности. Встреча произошла через неделю. Они поостыли, но всё равно вскользь намекнули, что мне повезло бы меньше, если бы встреча произошла раньше
А ещё мне повезло, потому что, летая по «тепляку» вместе с железом, никто не убился, ничего не сломали и не покалечились. Погибла только одна маска сварщика – она летала по низу, а когда всё кончилось она, почему то, оказалась под 100 килограммовой задвижкой. А Васька всё равно хотел её поменять, просто не мог найти повода.
**********
Витька, Иваныч, Юрка – юморист и я.
Взаимоотношения в нашей бригаде были сложные и разнообразные. Их широкий спектр начинался от непринуждённых дружеских отношений, до откровенного выживания. Дальше идёт мордобитие и прочее, так вот, этого в бригаде не было. Мои отношения с разными людьми в разной обстановке охватывали почти весь этот спектр.
С некоторыми отношения были стабильно дружеские, например, с Юркой. Коммуникабельный, благожелательный, бесконфликтный, работоспособный и обладающий абсолютным чувством юмора.
Витя и Иваныч. Здесь обратная полярность. Они оба были Викторами и оба Иванычами, но один постарше (Иваныч), а второй помладше (Витя). Оба сварщики. Один варил очень хорошо, а у второго тоже был шестой разряд.
Оба пытались смотреть на меня свысока, у обоих получалось, но недостаточно высоко как им хотелось. Моя молодость, борзость, наличие беспокойного серого вещества в черепной коробке и язык, который, как я знал из курса анатомии, был у меня без костей. А в спине кости были, но гнулись настолько плохо, что можно сказать – не гнулись совсем. Нет нагнуться я мог, а вот прогнуться, до сих пор не получается. Мешают какие-то мелкие, не заметные со стороны моральные принципы. И продать их не кому, и отказываться жалко. Дожил же с ними до сорока (2005 г). Привык. Может, и дальше проживу. Хоть что-то своё есть. Да, чуть не забыл, у меня тоже был шестой разряд и ещё корочки машиниста бульдозера Комацу. Это выше разряда, это бульдозерист – импортник. Как среди водителей пилоты формулы 1.
Как то, я тихо мирно лопатил на Комацу снег на территории полевого городка. Вдалеке от меня и «шаговой» близости от городка возвышался туалет. Почему туалет. Потому что положено – где городок, там должен быть обязательно туалет. Почему возвышался – потому что был двухэтажный. На первом этаже скапливалось то, что принесли, а на втором устраивались те, кому было что оставить в туалете. Система необычно – непривычная, но по северным условиям, вполне функциональная.