Практические занятия в поле с нашей группой вел А. И. Готовцев. Полевые занятия носили чаще всего инструктивный характер. Их целью было — научить каждого из нас наиболее доходчивым и оправдавшим себя методам обучения командиров. Выходы в поле для большинства слушателей являлись настоящими праздниками: те, кому трудно давалась теория, на местности чувствовали себя гораздо увереннее, иной раз даже вступали в споры с Готовцевым.
Большое место в учебной программе курсов отводилось политической подготовке слушателей. Лекции по марксизму читал Д. Б. Рязанов, один из старейших русских социал–демократов, а с июля 1917 года — большевик. Слушать его было легко, так как он даже очень сложные вопросы марксистской теории разъяснял просто. Особенно подробно излагал содержание статей Ф. Энгельса по военным вопросам.
В марксистско–ленинской теории многие из нас тогда были людьми малоискушенными. Для нас казалось все первооткрытием, и это, естественно, повышало интерес к лекциям Рязанова. К тому же он рассказывал много такого, чего невозможно было найти в книгах. Как преподаватель, Рязанов пользовался у нас всеобщим уважением.
Курс обучения закончился оперативной военной игрой армейского масштаба. Руководил ею А. И. Верховский. На разборе, сделав ряд замечаний, он сказал:
— Действовали все вы, в основном, правильно. Я вполне удовлетворен результатами оперативной игры. Говоря откровенно, не предполагал такого усердия, которое проявили вы в усвоении тактики и других дисциплин.
На этом плановые занятия прекратились. Мы уже, как говорится, сидели на чемоданах, ожидая назначений. И вдруг нас снова пригласили в аудиторию.
— Командование курсов просит вас, товарищи, прежде чем приступить к работе в войсках, письменно изложить свои взгляды по очень актуальному вопросу — об обучении и воспитании младших командиров в Красной Армии, — сказал, обращаясь к нам, Сергей Сергеевич Каменев. — Некоторые из вас в свое время сами были младшими командирами, поэтому ваши соображения и замечания имеют особенно большой интерес.
Прежде мне не приходилось писать сочинений, и я довольно долго размышлял, с чего же начать. Решение пришло неожиданно — описать несколько боевых эпизодов из своего опыта по первой мировой войне. Так и сделал. Вопреки моим опасениям, что написанное не удовлетворит «начальство», моя работа была признана одной из лучших.
Год учебы на Высших академических курсах явился для меня, как и для остальных слушателей, серьезной школой. Основательно пополнив военно–теоретические знания, получив значительную политическую подготовку, мы были полны энергии трудиться с еще большим напряжением сил.
После окончания курсов меня в числе других вызвали в Наркомат и предложили должность коменданта Кронштадтской крепости. Но я попросился на Волгу, в места, ставшие мне за годы гражданской войны родными. Просьба была удовлетворена. Выехал в Самару, где принял командование 33‑й стрелковой дивизией.
В сутолоке повседневных дел время летело быстро. Ротные, батальонные и полковые тактические учения, огневая, строевая, политическая подготовка личного состава — все это требовало пристального внимания, постоянного руководства и контроля. До поздней ночи приходилось засиживаться в штабе, а нередко и ночью объявлять боевые тревоги, проводить многокилометровые пешие марши.
Осуществляя сокращение Вооруженных Сил после победоносного завершения гражданской войны и разгрома иностранной интервенции, партия, В. И. Ленин предупреждали о необходимости быть начеку, как зеницу ока беречь обороноспособность страны и постоянную боеготовность Красной Армии.
Центральный Комитет партии утвердил новый состав Реввоенсовета. В январе 1925 года Вооруженные Силы страны возглавил талантливый пролетарский полководец, большевик–ленинец Михаил Васильевич Фрунзе.
Комплектование армии стало проводиться путем ежегодных призывов рабочей и крестьянской молодежи. Одновременно вводились в действие новые штаты частей и соединений. Армия получала новые уставы и наставления, разработанные на основе изучения и обобщения опыта гражданской войны.
В центральной печати начали одна за другой появляться статьи о настоятельной необходимости проведения в армии организационных реформ.
Мы, местные военные работники, на первых порах не могли толком понять, чем вызвана необходимость реформ, что и почему надо перестраивать. Рассуждали при этом примерно так: «Если Красная Армия сумела одержать победу над интервентами и белогвардейскими полчищами в гражданской войне, значит, она сильна и построена правильно. Зачем же менять сложившиеся, оправдавшие себя формы и структуру Вооруженных Сил?»