Когда капитан закончил разговор с представителем эвакуируемого на восток завода, я окликнул его. Тепло, по–дружески поздоровались, начали вспоминать о боях в районе Копыровщины.
— Почему вы теперь здесь, товарищ капитан?
— Да вот после ранения застрял в железнодорожной комендатуре, — с какой–то непонятной отрешенностью ответил он.
— И что же, не нравится?
— Не нравится, товарищ генерал. Скорее бы снова на фронт. Подлечусь еще недельку, сниму повязку, буду просить, чтобы направили к себе в дивизию. Мое место на фронте.
— Может быть, поедете со мной в Саратов, в округ? Там для вас, фронтовика с боевым опытом, найдется интересная работа. Будете готовить новое пополнение для фронта. С комендантом станции я договорюсь.
— Нет, и это не по мне. Быть на фронте, воевать, колотить врага — вот что я считаю для себя сейчас главным. Слышали, наверное, наши войска под Москвой перешли в наступление. Вот где теперь решается судьба Родины.
Паровоз, до этого спокойно пыхтевший в голове поезда, неожиданно дал сигнал отправления. Наскоро попрощались с капитаном. Сражаться с врагом — самое заветное желание капитана, еще совсем молодого, только недавно вступившего в самостоятельную жизнь. Его не пугали ни трудности фронтовой жизни, ни опасности боев На фронт! Только на фронт! Это была и моя мечта. В душе я считал себя неудачником, обойденным. Но ничего не поделаешь. Нужно выполнять приказ.
Начальником штаба Приволжского округа был мой старый сослуживец генерал–майор Владимир Степанович Бенский. Вспомнили с ним прошлую совместную службу, поделились мнениями о начавшемся под Москвой наступлении, потом перешли непосредственно к делам в округе. Владимир Степанович рассказал о ходе формирования и обучения новых частей и соединений. По всему было видно, что положение в войсках он знал хорошо, поддерживал тесные связи с местными партийными и советскими органами. Не преминул вместе с тем пожаловаться на свою судьбу.
— В тыловом округе я застрял, как видно, всерьез и надолго. Просился на фронт — не пускают. А здесь служба, вы сами понимаете, больше связана с бумагами. Дни и ночи приходится проводить в кабинете, отвечать на сотни донесений, запросов, тысячи телефонных звонков. Из Москвы ежедневно требуют — резервы, резервы! Оно и понятно, ведь наш округ — один из ближайших к фронту. Если где не хватает людей, мы в первую очередь получаем задание на отправку пополнений. Кое–кто завидует: в тылу–де служить легко. Завидовать же, прямо скажу, нечему.
Знаком по прежней службе был мне и помощник командующего войсками по военно–учебным заведениям генерал–майор Александр Николаевич Соловьев. В начале войны он командовал дивизией, был тяжело ранен и после нескольких месяцев лечения получил назначение в ПриВО. Тоже рвался на фронт, писал по этому поводу в Москву, доказывал, что ему, строевому командиру, надлежит воевать, а подготовкой командных кадров с неменьшим успехом может заниматься кто–либо из бывших начальников училищ. Но просьбы Соловьева оставались безрезультатными. Занимаемой должности он вполне соответствовал, к порученному делу относился с исключительной добросовестностью, поэтому не было необходимости освобождать его от «непривычной», как он говорил, работы.
Член Военного совета М. И. Изотов прибыл в округ только за два дня до моего приезда. Значит, будем вместе знакомиться с войсками, это позволит лучше понять друг друга, решил я. И не ошибся. Выезжая вместе с М. И. Изотовым в части, дивизии, мы, что называется, быстро «находили общий язык». Горячий сторонник всякого рода полезных новшеств в обучении и воспитании войск, Михаил Иванович настойчиво добивался от командного состава наглядности в боевой подготовке, ликвидации упрощенчества и условностей. Присутствуя на учениях и занятиях, он непременно требовал от командиров и политработников, чтобы разъясняли бойцам значение, смысл тех или иных действий, добивались от каждого понимания маневра, а не только его правильного исполнения.
В области партийно–политической работы его требования сводились прежде всего к тому, чтобы каждый коммунист, будь то командир или боец, занимал авангардную роль в боевой и политической подготовке, в овладении оружием и боевой техникой, в преодолении трудностей учебы.
— Только такой коммунист может быть настоящим проводником идей партии, подлинным агитатором и пропагандистом, — настоятельно подчеркивал Михаил Иванович в своих выступлениях на разборах учений, на совещаниях командного и политического состава.