Она усмехается.
— Я буду хвастаться тем, какая я потрясающая мама, что могу разговаривать на эту тему.
— Я могу подтвердить, что ты действительно потрясающая, — говорю я. — И уверена, что у тебя есть какая-то мудрость о том, что секс это не главное, и мне просто нужно охладить свои струи, пока не появится правильный парень?
— Абсолютно нет, — говорит она, качая головой. — Я слишком хладнокровна и либеральна для этого. Я не просто пережила семидесятые, я приняла их во всех отношениях.
Я не могу скрыть свою гримасу, и она одаривает меня злой усмешкой.
— Вижу, что дочь не так хладнокровна, как мать.
— Определенно нет, — бормочу я в свое вино.
— Не волнуйся. Я избавлю тебя от воспоминаний славных дней в Беркли, — говорит она. — Но я могу сказать тебе вот что, основываясь на своем опыте… Твоему сердцу не нужно быть помолвленным, чтобы веселиться. Но ты будешь наслаждаться сексом гораздо больше, если тебе нравится этот человек.
— Видишь, в чем дело, — говорю я, придвигаясь к краю стула. — Я уже неделю хожу по барам с друзьями. Не ищу случайной связи, а просто смотрю, что там. И… Я вижу симпатичного парня, но через две минуты разговора я хочу уйти.
Она кивает.
— Чем больше ты ищешь, тем труднее найти.
Я откидываюсь назад.
— И это твой совет? Что будет трудно?
— Нееет, — говорит она медленно. — Я просто хочу сказать, что, возможно, ты ищешь не то, что нужно. Ты слишком усердно пытаешься найти грубый животный магнетизм, когда на самом деле тебе нужно искать связь.
— Грубый животный магнетизм, мам? Неужели?
— Ты знаешь, что я имею в виду, — она машет стаканом. — Я хочу сказать, что… Ходи по барам, веселись. Но ты умная девушка с умной головой на плечах, а это значит, что тебе никогда не будет достаточно просто красивого тела и красивого лица.
— Отлично, — бормочу я. — Значит, я не получу хорошего секса, пока не встречу свою вторую половинку?
Она улыбается.
— Нет, я говорю, найди кого-нибудь, с кем ты сможешь поговорить. Кто-то, кто заставит тебя смеяться. Я думаю, ты поймешь, что именно это тебя привлекает.
Я вздыхаю.
— То есть ты хочешь сказать, что я не могу просто взять и обглодать пустую оболочку человека?
Мама улыбается.
— Это никогда не бывает так просто. Но если ты когда-нибудь найдешь кого-то особенно хорошо одаренного-
— Мои уши! У меня уши горят!
Мы смотрим в сторону двери и видим испуганного Джастина, закрывающего уши руками. Он отрицательно качает головой.
— Поскольку я никогда этого не услышу, остается только одно, — он мрачно делает правой рукой форму пистолета и подносит его к виску, прежде чем взглянуть на нас обоих. — Я хочу, чтобы на моем надгробии было написано, что я один из самых богатых людей. Вы оба в долгу передо мной, поскольку этот разговор стал причиной моей смерти.
Я смеюсь и поднимаю свой бокал.
— Ой да ладно. Вчера вечером ты двадцать минут объяснял, как можно измерить размер бюстгальтера женщины через ладонь. Не притворяйся.
— Не говори «бюстгальтер», когда мы с твоей мамой в одной комнате, — он тычет в меня пальцем.
— Не волнуйся, Джастин, — говорит мама, поднимая свой бокал. — Паркер правильно мыслит. Принеси нам еще вина, милый.
Он отвешивает поклон в стиле дворецкого и принимает бокалы.
— Вы начнете говорить о яйцах, как только я повернусь к вам спиной?
— Конечно, нет, дорогой, — мягко говорит мама. — Гораздо легче обсуждать яйца, когда ты стоишь перед нами.
— Поздравляю, миссис Блэнтон, — говорит он, поворачиваясь на пятках. — Ты сделала невозможное и официально шокировала меня. Таким образом, ты не можешь сердиться на меня за то, что я уже съел два пирожных на печке.
— Это справедливо, — смеется мама.
Но я едва слышу эту последнюю часть разговора. Мир вокруг меня погрузился в полную тишину, как будто я упала в пучину опасных мыслей. Очень опасные мысли.
Джастин выходит из комнаты, но я продолжаю смотреть ему вслед в течение нескольких долгих секунд, прежде чем медленно подношу палец к губам и задумчиво постукиваю.
Что, если моя мама права? Что, если парень для секса — это тот, кто заставляет меня смеяться? Тот, с кем я могу поговорить.
А что если тот самый парень…
…Был прямо передо мной?
========== 8. Джастин ==========
Паркер молчит по дороге домой, что меня нисколько не тревожит. Мы привыкли к молчанию друг друга. Но за ужином она тоже молчала, и это необычно.
— Говорим или молчим? — спрашиваю я.
— Хм? — спрашивает она, не играя в игру.
— Ты ведешь себя странно, — я смотрю на нее внимательнее.
Она бросает на меня взгляд. Выражение ее лица непроницаемо, и это беспокоит меня еще больше. Я не очень хорошо разбираюсь во многих вещах, но всегда понимаю Паркер. Вот что происходит, когда кто-то твой лучший друг и сосед по комнате. Ты начинаешь узнавать человека также хорошо, как себя.
— Ты сегодня куда-нибудь идешь? — спрашивает она.
— Еще не решил. А что, ты хочешь со мной? — я пожимаю плечами.
Я молча надеюсь, что она скажет «нет». Не потому, что я не хочу тусоваться с ней, а потому, что в последнее время мы «выходили» слишком часто, и хотя я хорошо проводил время, я бы не возражал против тихого вечера. Отдых с Паркс на диване перед телевизором звучит намного лучше, чем тусить с незнакомцами.
Я не хочу опять наблюдать, как она разговаривает с очередным мудаком. Так что нет, я не хочу никуда идти сегодня вечером. Но если она идет, то я с ней.
— Нет, думаю, что останусь дома, — говорит она. — Я слишком наелась, и думаю лишь о том, чтобы натянуть свои пижамные шорты и развалиться на диване.
— Вторая порция лазаньи была лишней? — спрашиваю я, немного расслабляясь теперь, когда она не такая тихая и странная.
— Говорит парень, который съел три.
Я похлопываю себя по животу.
— Я бы никогда не оскорбил твою мать, съев лишь одну порцию.
Мама Паркер — хороший повар, но дело не столь в качестве еды, сколько в домашней атмосфере. Я не очень скучаю по дому, но скучаю по домашней еде. Конечно, семейные обеды в моем доме были не такими приятными, как у Блэнтонов.
Я никогда не мог решить, что хуже: нотации, которые начинались каждый раз, когда я садился за стол в доме матери, или неловкое молчание, когда мой отец пытался понять, как говорить со мной теперь, когда я взрослый.
Паркер снова замолкает, и на этот раз я не возникаю.
Вернувшись домой, мы оба идем на кухню: она за остатками еды в холодильник, я за стаканом воды. Судя по ее спокойному настроению, она хочет уйти в свою спальню, но вместо этого сидит за нашим маленьким кухонным столом, постукивая ногтями и уставившись на пятно на стене.
Я закатываю глаза, наливаю ей стакан воды и сажусь напротив.
— Что не так?
Ее глаза скользят по моим, а губы сжимаются, и я вижу, что она раздумывает о чем-то.
— Окей, — я поднимаю руки вверх. — Я выполнил свой долг лучшего друга. Я не буду умолять тебя говорить. Позвони Лори или Кейси, если хочешь, чтобы они тебя поуговаривали.
Я хороший друг. Но у меня есть пределы. Она хватает меня за запястье, когда я прохожу мимо.
— Я хочу поговорить с тобой кое о чем.
— О Боже, — бормочу я, полностью раздраженный этим девчачьим припадком. — Я же последние двадцать минут заставляю тебя это сделать.
Она облизывает губы и отводит взгляд, когда ее пальцы отпускают мое запястье. Я скрещиваю руки на груди и смотрю на нее сверху вниз. У нее есть около шести секунд, чтобы сказать то, что ее волнует.
— Ты когда-нибудь разговариваешь с девушками, с которыми спишь? — выпаливает Паркер.
Я приподнимаю бровь.
— Типа, вытаскиваю ли я у них кляп и позволяю им говорить? Только когда они мне нравятся.
Ее нога выскальзывает и почти касается моей голени, но я уворачиваюсь.