— Ты знаешь, что я имею в виду, — говорит она. — Ты разговариваешь с ними по душам, перед тем как заняться сексом?
— Конечно, — говорю я, совершенно не понимая, к чему она клонит.
— Нет, я имею в виду… Тебе нравится с ними разговаривать?
— Я наслаждаюсь их… Почему у меня такое чувство, что я вступаю в разговор, в котором неизбежно буду выглядеть как придурок?
— Значит, они тебе не нравятся, — заключает она.
— Черт возьми, я не знаю, Паркс. Я не испытываю к ним неприязни; в противном случае, я бы не приводил их домой и не шел бы к ним.
Я чешу щеку, не совсем понимая, что она хочет от меня услышать. Я немного бабник. Я это понимаю. Но я никогда не даю никому ложного впечатления. Я никогда не подразумеваю, что меня интересует что-то, кроме секса на одну ночь.
Я никогда не чувствовал себя плохо из-за своих привычек в отношениях (хотя отношения-это сильное слово), но то, как Паркер позиционирует эти вопросы, заставляет меня чувствовать, что она настраивает меня на что-то.
— Ты что, передумала насчет этого случайного секса? — спрашиваю я.
— Да.
Слава Богу.
И все же я удивлен. Не столько потому, что она передумала—на самом деле она не из тех девушек, с которыми можно переспать на одну ночь, — а из-за того, что она передумала еще до того, как попыталась это сделать.
— Я все делала неправильно, — говорит она.
— Ну да, — говорю я, складывая руки на груди и прислоняясь спиной к стойке. — Но только потому, что ты, кажется, умеешь находить самого большого придурка в каждом баре, куда мы заходим.
— Вот именно! — ее глаза загораются, голос взволнован. «- Я не могу разговаривать с этими идиотами больше минуты.
— А, и ты хочешь знать, как я ухитряюсь вести разговоры с девушками, которые мне на самом деле неинтересны, — говорю я, наконец до меня доходит. По крайней мере, я так думаю.
— Хм, нет, — говорит она. — Мне на самом деле наплевать.
Боже, помоги мне, я сейчас задушу ее.
— Ты вообще хочешь со ной разговаривать? — спрашиваю я. — Мне кажется, ты уже сама все решила.
Она встает.
— Когда я сказала, что отказываюсь от случайного секса, я имела в виду, что собираюсь отказаться от случайного секса по-твоему. Разве ты никогда не хотел наслаждаться человеком, с которым спишь? Чтобы заняться сексом, понимаешь, а потом не хотеть вытолкать их из постели?
— Хм, конечно, но…
— А тебе не кажется, что было бы лучше с тем, кто тебя не бесит? Кто-то, о ком ты заботишься?
В моей голове звучат тревожные колокольчики. Я бы сделал шаг назад, если бы уже не стоял спиной к стойке.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься сводить меня с какой-нибудь своей подругой. Я думал, ты против такого.
— О, да, — говорит она с легкой улыбкой. — И не волнуйся, то, что я предлагаю, не закончится тем, что тебе придется дарить кому-то цветы на День Святого Валентина или вспоминать о месячных годовщинах.
— Это замечательно, но я все еще не понимаю, что это за предложение?
И с каких это пор нам с ней так трудно понять друг друга? Паркер разводит руки в стороны, затем отпускает их.
— Я думаю, мы должны переспать.
Я должен выиграть чертову медаль за то, что не засмеялся, не упал в обморок и не выбежал из комнаты.
— Сколько вина ты выпила? — спрашиваю я, хотя знаю, что она выпила не больше двух стаканов, потому что везла нас домой.
— Я знаю, — говорит она, сцепив руки перед собой и закусив губу. — Я знаю, это звучит безумно, и я знаю, что вываливаю это на тебя-
— Серьезно? — говорю я, чувствуя редкое желание выйти из себя. — Что, черт возьми, я должен сказать на это, Паркер?
Она смотрит в пол, и, несмотря на мой гнев, я чувствую легкий укол вины, потому что ей было нелегко сказать это. Это был смелый шаг.
Но мы потратили годы, пытаясь объяснить всем в мире, что мы не такие, что мы не друзья с латентными, неизведанными романтическими чувствами, и вот она, готова бросить все это ради…
— Но почему? — спрашиваю я, понимая, что именно этот вопрос мне следовало задать с самого начала. Теперь мой голос звучит немного мягче. Зная, что должна быть причина для ее внезапного приступа безумия.
Ее глаза снова встречаются с моими.
— Я хочу… я хочу получать удовольствие от секса, понимаешь? Но я не могу этого сделать, мне скучно с другим человеком, или они раздражают меня, или как я узнаю, что парень не болен спидом, или вдруг кто-нибудь из них окажется маньяком…
Я слегка улыбаюсь, потому что это так похоже на нее. — Ты слишком много думаешь.
— Вот именно! Мой мозг не позволит мне сделать это с незнакомцем. Я не смогу расслабиться и потеряться в этом моменте. Может быть, если бы у меня были годы практики, как у тебя, или у Лори.…
— Не откусывай мне голову за то, что я сейчас скажу, — говорю я, поднимая руки. — Но ты не думаешь, что ты просто не создана для случайного секса? Почему бы не подождать, пока не появится подходящий парень?
К моему удивлению, она не обвиняет меня.
— Я не могу рисковать, — тихо говорит она.
— Чем? — я хмурюсь.
— Своим сердцем, — у нее тихий голос.
Мой желудок сжимается. Она выглядит такой хрупкой.
— Быть брошенной больно, — продолжает она. — Я не знаю, был ли Лэнс любовью всей моей жизни. Я думаю, что нет, так как я не скучаю по нему. Но я заботилась о нем, а он не отвечал мне взаимностью, и я не хочу делать этого снова, Джастин.
Я зажмуриваюсь, чувствуя себя настолько дико неподготовленным к такому разговору, что это даже не смешно.
— Я понимаю. Но правда… Но ты и я… — неловко заканчиваю я.
Как это вообще будет выглядеть?
— Но у тебя же все время бывают романы, — возражает она. — Почему не со мной?
Я бросаю на нее взгляд.
— Ты знаешь почему. Это все испортит.
— Нет, если мы этого не допустим, — говорит она, делая полшага вперед. — Мы доверяем друг другу. Мы друг друга смешим. И мы оба привлекательны-
— Да, но нас не тянет друг к другу, — быстро уточняю я.
Она наклоняет голову и смотрит на меня.
— Держу пари, мы сможем это пережить.
Я вспоминаю свою странную реакцию на пьяную Паркеа, снимающую футболку пару недель назад, и понимаю, что она права. Я бы очень быстро возбудился, если бы снова увидел ее в этом сексуальном красном лифчике. Или черном лифчике. Или без лифчика. Или…
— Нет, — коротко отвечаю я. — Ничего не получится.
— Это не будет странно, — говорит она. — Нам удалось избежать клише о том, что парни и девушки не могут быть друзьями, так почему ты думаешь, что мы не можем также избежать клише о сексе, разрушающем дружбу?
— Этого не будет, — говорю я, допивая стакан воды двумя глотками и направляясь к холодильнику.
Но только не за добавкой воды. Пиво. Я определенно заслужил его. Я чувствую, как она изучает меня, пока роюсь в поисках открывалки. Чувствую на себе ее пристальный взгляд, когда я делаю долгий, столь необходимый глоток.
— Наверное, ты прав, — наконец говорит она.
О, слава Богу.
— Рад, что ты поняла, — сухо говорю я.
Она подходит к холодильнику, чтобы взять себе пива.
— Да, — стонет она. — Тьфу. Это было…неловко. Прости, что заставила тебя пройти через это. Я просто… я начала думать, что сошла с ума.
— Серьезно?
— Я просто пыталась представить, как мы целуемся, и… — Паркер обрывает фразу на полуслове и драматически вздрагивает. — Мерзость.
Я останавливаюсь с бутылкой на полпути ко рту. Мерзость? Неловко, конечно. Безумно, да. Но мерзость?
— Это было бы не так уж плохо, — ворчу я, прежде чем успеваю остановиться.
Она смотрит на мой рот, а затем делает гримасу, прежде чем отвернуться, хихикая.
— Будет! Ты же знаешь, что так и будет.
Ладно, я не горжусь этим, но… Ее смех обжигает. Мое эго страдает.
— Да будет тебе известно, я чертовски хорошо целуюсь, — я тычу пивом в ее сторону.