Он кивает головой в сторону заднего сиденья.
— В моей спортивной сумке есть полотенце.
Я бросаю на него подозрительный взгляд.
— Чистое, — уточняет он.
— Наверное, оно чистое потому что я его постирала, — бормочу я, поворачиваясь и отстегивая ремень безопасности, чтобы дотянуться до заднего сиденья и порыться в его сумке.
Первое, что нащупывают мои пальцы, — это маленький, квадратный предмет из фольги. Я трясу презервативом у него перед носом.
— Неужели?
— Никогда не знаешь наверняка, — он пожимает плечами.
— Видишь, вот что я имела в виду, когда сказала, что мне нужно быть больше похожей на тебя, — говорю я, поворачиваясь и бросая презерватив в его сумку. — Готов к сексу в любое время и в любом месте. Даже в спортзале.
— Спортзал — лучшее место, милая, — говорит он.
Я снова отстраняюсь.
— Неужели?
Он кивает, не отрывая глаз от дороги.
— Ты что, шутишь? Все эти потоки крови и пот? Ты хочешь сказать, что никогда не возбуждалась после хорошей тренировки?
— Ну, конечно, — говорю я, наконец найдя полотенце и плюхаясь обратно на свое место. — Но где ты это делаешь?
— Что?
— Ты понял, — говорю я, указывая на полотенце, которое, к счастью, кажется чистым. — Ты пошел поднимать железяки. Какая-то горячая штучка на бросается в глаза… И что дальше?
— Нам обязательно об этом говорить? — он морщится.
— Да! — я встряхиваю полотенце. — Я же сказала, что начну делать то же, что и ты. Случайный секс.
— Хорошо, во-первых, люди, которые называют это случайным сексом, абсолютно не должны этого делать. Во-вторых, я надеялся, что ты либо не помнишь своего безумного заявления, либо скажешь, что это была плохая идея, продиктованная вином.
Я яростно тру пятно от дезодоранта.
— Это неплохая идея.
— Плохая.
— Но ты же сам так делаешь.
— Да, но я…
Он замолкает, но я поднимаю глаза, прищурившись.
— Что ты?
— Ничего, — бормочет он.
— Ты хотел сказать, что ты же парень?
Моя память о той ночи расплывчата, но я, кажется, помню, как он играл в то же самое дерьмо с двойными стандартами, и это выводит меня из себя. Он думает, что это нормально для него, но не для меня.
— Закончи предложение, — требую я.
— Эм, нет, — говорит он. — Ты просто хочешь поссориться.
— Наверное, ты прав, — я поджимаю губы.
— Я определенно прав, — говорит он, подъезжая к кампусу, где мы оба работаем. Мы работаем в разных зданиях, и он останавливается перед моим, чтобы высадить меня.
— Девушки тоже любят секс, знаешь ли, — говорю я, беру свой клатч и рабочую сумку.
— Да, Блэнтон, я знаю, что ты современная женщина. Можешь заниматься сексом, где захочешь, — Джастин закатывает глаза.
— Даже в спортзале? — спрашиваю я.
— Даже в спортзале.
Я прыгаю.
— Ладно, серьезно, где? Ничего личного, да? Там есть душевая, но никто никогда не будет—
Я замолкаю, видя, как он морщится, пытаясь скрыть это, но безуспешно.
— Нет! — говорю я в шоке. — Ты делаешь это в душе?
— Поверь мне, это не так странно или необычно, как ты думаешь.
— Но-
Он покачал головой.
— Нет. Поговорим об этом позже. Иди на работу. Позже я расскажу тебе о всех тонкостях секса в спортзале. Если ты будешь хорошо себя вести, я даже объясню, как это делается в душе.
— О Боже, — бормочу я, открывая дверцу машины. — У тебя наверное ноги как у атлета.
Он нетерпеливо жестикулирует, чтобы я закрыла дверь, и я делаю это. Когда он отъезжает, я достаю свой пропуск.
Через несколько минут я устраиваюсь в своем кабинете, мои мысли тянутся в двух направлениях, хотя, к сожалению, ни одна из них не связана с презентацией, которую я должна сдать через сорок минут.
Вместо этого я разрываюсь между созерцанием логистики секса в тренажерном зале и желанием погрязнуть в том, что меня бросили.
Высокая худая блондинка появляется у входа в мой кабинет и протягивает бумажный стаканчик.
— Кофе. За мой счет.
— Тебе не следовало этого делать, — говорю я, с благодарностью принимая чашку кофе, который бесплатно подают всем сотрудникам. Я протягиваю руку, и она бросает мне на ладонь две коробочки сливок и пакетик сахара.
— Спасибо, Боуман, — говорю я, добавляя сливки и сахар в милую кружку в горошек, которую Лэнс подарил мне, когда я впервые получила эту работу.
На секунду я начинаю сомневаться, стоит ли выбрасывать кружку в мусорное ведро. Я наливаю сливки, прежде чем, наконец, повернуться к моей подруге, которая листает что-то на своем телефоне.
Лори Боуман — моя лучшая подруга по работе, но не в том смысле, что мы просто друзья, потому что работаем вместе. Она крутая. Язвительная, как чертенок, но и первый человек, который обнимает меня, когда босс злой.
— Я только сейчас поняла, что у меня проблемы с подмышками, — говорю я ей, делая глоток кофе.
— А? — говорит она, поднимая глаза.
Я указываю на свою футболку.
— Дезодорант.
— Купи который невидимый.
— Это он и есть. Он не работает, потому что помнишь, на прошлой неделе у меня были большие мокрые пятна под мышками, как у бездомного?
— Может быть, ты просто забыла нанести дезодорант в тот день, — сказала она.
Я показываю на нее пальцем.
— Видишь? Вот что я имею в виду. Мой дезодорант либо весь на рубашке, либо не работает. Это проблемы с подмышками.
Лори наблюдает за мной, делая глоток своего кофе из бумажного стаканчика, потому что она не странная, и не пьет его в собственной кружке, как я.
— Паркс, сегодня утро понедельника, вчера я весь день тусила, и я не понимаю… Ты действительно говоришь о подмышках? Или это кодовое слово для чего-то другого?
Вот так я и сдуваюсь.
— Мы с Лэнсом расстались.
Ее глаза вылезают из орбит.
— Нет. Вы ребята были… Или вы… Нет.
— Да.
— Сладкая, — она издает болезненный звук и протягивает руку, чтобы погладить меня по голове, как собаку, но на самом деле это довольно мило. Неудивительно, что собакам это нравится.
— Что случилось? — спрашивает она.
Я сглатываю и смотрю на свой кофе. Знаете чувство, когда ты не плачешь до тех пор, пока не заговоришь об этом? Это оно.
Лори сразу все понимает.
— Не говори больше ни слова. Только после собрания. Ты выглядишь потрясающе, а красные глаза и потеки макияжа все испортят.
Я киваю
— Поговорим о чем-нибудь другом, — задумчиво произносит она. — Помнишь того парня, с которым я встречалась в пятницу?
— Тот, что заказал столик в «Эль Гаучо»?
Лори и я были поражены тем фактом, что ее свидание вслепую привело ее в один из самых дорогих стейк—хаусов в городе. Она ждала этого уже несколько дней, и мы потратили смешное количество времени, планируя ее наряд.
— Ага, — говорит она, усаживаясь на мой стол. — Этот самый. Угадай что. Он «забыл» свой бумажник.
— Да ладно, — меня отвисает челюсть.
— Да. И ничего не говорил до конца ужина, после того как заказал долбаный портерхаус с хвостом Омара.
— И что ты сделала? — я рукой прикрываю рот, и начинаю смеяться.
Она театрально вздыхает.
— А что я могла сделать? Я заплатила. У меня теперь вообще нет денге.
— Ты думаешь, он сделал это нарочно?
Она пожимает плечами.
— Не знаю. Он извинялся, и сказал миллион раз, что вернет мне деньги «в следующий раз», но даже если будет следующий раз, не хочу идти. Он неплохой парень, если не считать забывчивости насчет бумажника, но я ничего не почувствовала.
Я застонала.
— Теперь ты не даешь мне большой надежды на свидания.
— Я не собираюсь лгать тебе, Блэнтон. Там очень суровый мир. Меня бесит, что я хочу парня, но у меня не было серьезных отношений больше года, и я скучаю по этому, понимаешь?
Я отвожу взгляд, и она хлопает себя по лбу.