Однако я не испытывал непреодолимого отвращения к женитьбе, просто она была мне не нужна. Ну не входила она в перечень предметов первой необходимости: зубная щетка, одежда, лошадь, брак… До сих пор я прекрасно обходился без этого символа принадлежности к обществу. Общество тоже как-то не страдало, что бы князь ни говорил о якобы распространяемой информации о моей… как бы это сказать… любви к представителям своего пола. Общество любит слухи, оно ими питается, растет на них и жиреет, и если угодно ему считать меня любителем мальчиков, так кто я такой, чтобы мешать нормальному процессу насыщения?
С другой стороны, по большому счету, не такая уж это жертва с моей стороны. Женитьба, конечно.
Я, и в самом деле, могу запереть супругу на женской половине и навещать ее лишь время от времени. Правила — есть правила, они применимы ко всем, да простят меня дамы, самкам, Шактистана. Недаром же говорят, что на Тиббе, главной святыне султаната, даже птицы и зверье — сплошь мужского пола. И яйца в гнезда не кладут, и кровью рождения землю не орошают.
Быть женщиной в Шактистане — значит, подчиняться.
Хотя… хотя, не покидала меня мысль о том, что я — все еще вещь, которую можно продать…
— Это действительно необходимо? — наконец смог спросить я.
— Это очень нужно, — серьезно ответил князь и тут же добавил, — но принуждать я тебя не могу.
Он не может меня принуждать. Он впервые о чем-то меня попросил. Что же, Ларрен, тебе вроде бы начали доверять, а за это нужно платить.
— Хорошо, я согласен.
— Отлично! — обрадовался он, — тогда готовься к свадьбе.
Терин тут же телепортировался куда-то, я вздохнул. Ну что же, принцесса так принцесса. Может быть, мне повезет, и она окажется не особенно страшной. А может быть, даже и больше — будет она прекрасной девой — нежной и как там говорят поэты, волоокой. И подарит она мне счастье неописуемое. Все может случиться…Скучно в последнее время, а так хоть какое-то разнообразие в жизни — женитьба.
Свадьба состоялась через две недели. Дня за три до нее меня попросили переселиться в один из малых дворцов, заявив при этом, что мой дом недостаточно представителен для того, чтобы в нем обитала дама из семьи султана. Я, памятуя о дипломатии, не возражал, хотя дворец мне не понравился. Он был слишком просторен для меня, слишком вычурен, и по нему бродило слишком много слуг. Я как-то привык к уединению.
На следующий день мне принесли свадебный наряд — белый с золотом, расшитый бриллиантами и опалами, которые здесь, в Шактистане, считаются символами плодовитости. Я посмотрел на одежду и почувствовал себя бычком, которого ведут на бойню. Красиво разукрашенным бычком. Еще не поздно было сбежать, но я дал слово Терину, и слово свое намерен был сдержать.
Церемония началась еще через денек.
Ранее мне не приходилось наблюдать свадебные обряды Шактистана. Я жил уединенно, а мои друзья и подруги не спешили обременить себя семьей. И потому все происходящее было для меня внове.
Рано утром меня привели в какое-то помещение, где первый визирь, толстый дядька с выражением невыразимой важности на лоснящемся пухлощеком лице, долго рассказывал, какая это для меня честь — стать супругом Левинды — и в какую замечательную семью я вхожу. Чтобы я совсем уж впечатлился этой общей замечательностью, подручные визиря на протяжении полутора часов излагали официальную версию истории Шактистана — государства благоденствия, не знающего войн (кроме справедливых, конечно) и смут. Я кивал, постепенно тупея. От тяжелой чалмы разболелась голова, а запах благовоний, казалось, так и норовил отправить меня в страну снов, если ни куда подальше.
Потом меня, как чудо заморское, показывали народу. Народ выражал приличествующую случаю радость, т. е. свистел и махал руками. А я стоял на повозке, которую медленно тащила шестерка белых быков и вроде как всех приветствовал, ощущая себя все еще таким же бычком (ну, вы помните). Потом был прием во дворце султана. Там я очнулся и сумел разглядеть в толпе окружающих меня придворных пару-тройку знакомых физиономий. Не обрадовался. Физиономии были из числа тех, кто в свое время призывал всяческие кары на мою голову. Мысль о том, зачем я вообще согласился на этот балаган со своим участием, я тщательно отгонял, как и прорезывающееся время от времени отчаянное веселье по поводу того, что скорее я здесь выгляжу, как невеста. На виду и весь в белом.