— Наивная кирвалионскя девочка! Заучка несчастная, ничего дальше своих книг не видишь! Да ведь даже в нашем мире любой дурак знает, что мужики просто так дамам выпивку за столик не посылают!
— Мне посылали.
— Кто? — озадачилась я.
— Ректор магической школы, когда мы случайно столкнулись в одном заведении. Я там с Дриной ужинала.
— Вот! Чувствуешь разницу? Ты — архимаг и заместитель Главы Совета плюс зулкибарская принцесса. Ректор, таким образом, ваши, извини за выражение, высокопоставленные задницы облизал. Здесь же другая ситуация, а ты…
— Я все поняла, — мрачно буркнула Катерина, — прости, я забыла, что мы не дома. Не подумала.
— То-то! Впредь думать будешь и со мной советоваться, — почувствовав себя важной и мудрой, изрекла я и сунула нос в подаренную бутылку, — что тут у нас? Фу! Воняет бормотухой какой-то и тухляком. Тоже мне, поклоннички! Из каких закромов родины они это дешманское пойло вырыли?
Я покосилась в сторону незадачливых поклонников. Их столик уже опустел, вокруг суетилась официантка, убирая приборы. Понятно. Мальчики потушили "пожар" и по-тихому покинули заведение. Ну, так это и к лучшему.
— Дай сюда, — Катька отобрала у меня бутылку и изменила формулу ее содержимого. — Зулкибарское пойдет? Правда выдержку больше годичной у меня пока делать не получается.
— Твое изобретение? Умничка! — Похвалила я. — Вот что значит архимаг! А на безрыбье я зулкибарское и годичной выдержки с удовольствием выпью.
Ну и выпила. Кажется, Катька с формулой намудрила все ж таки, потому что развезло меня с бокала так, будто гномья водка там, а не вино. Я вроде бы порывалась танцевать на столе танец живота. А может быть, не только собиралась, но и танцевала. Вот хоть убей, не помню! А что по дороге домой (мы почему-то пешком поперлись) песни орала, это я точно помню. Хорошо так орала. С чувством. Что аж забыла, как мы до дома добрались и спать улеглись.
А утро добрым не было. Похмелье, оно и в Кентарионе похмелье. Особенно когда над душой стоит любознательная внученька и ноет о проблемах с интернетом.
— Дуусь, что случилось, почему я в интернет выйти не могу?
Бабушка отрывает помятое лицо от подушки и хриплым голосом предлагает:
— Попробуй перезагрузиться.
— Я уже!
— Хм…
Дуся кутается в простынь, подползает ко мне, стучит по клавиатуре непослушными дрожащими пальцами, после чего возвещает:
— Я так думаю, он денег хочет.
— Ну, так дай ему денег.
— Ага, дай. Во-первых, они закончились. Во-вторых, это ж надо идти и платить. А как сделать так, чтобы сеть работала без денег, я не знаю. Не думаю, что и ты поможешь.
— А если я найду деньги?
— Кофе мне лучше найди, — ворчит Дуся, направляясь на кухню, и уже оттуда кричит, — даже интересно, и как ты собираешься это сделать?
Иду за ней. Вижу бабушку, неодобрительно глядящую на чайник, который только думает о том — стоит ли ему закипеть, и спрашиваю:
— У тебя совсем их нет?
— Ну почему совсем? Рублей пятнадцать я, наверное, найду, если хорошо пошарить по карманам, — ворчит Дуся.
Она, шаркая шлепанцами, идет в коридор и начинает рыскать по висящей там одежде.
— Вот, — сообщает она минут через пять, высыпая на стол монеты, — если тебе станет легче, я это сделала. Это все наши деньги.
Я перебираю тусклые металлические кругляши.
— А что можно на это купить?
Дуся задумывается.
— На это? Хм… я не помню, но булочку, наверное, купим. С изюмом. Ты любишь булочки с изюмом?
— Нет. А на интернет этого хватит?
— Минут на десять.
— Мало.
Кручу одну из монет в пальцах, нюхаю ее.
— Дусь, надо полагать, это не золото.
Дульсинея только фыркает.
— А что за состав? — спрашиваю я.
— Ну, ты спросила!
Тяжело. Я не могу синтезировать нечто похожее на эти монеты, не зная их состав. И в интернет выйти, чтобы его посмотреть, я тоже не могу. Естественно, я не в состоянии перенести что-либо из своего мира. Не думаю, что даже драконы это умеют. Между тем, меня мучает любопытство по поводу того, что мне там написали.
— Дуся, а откуда люди деньги берут?
— Зарабатывают, — бормочет бабушка с набитым ртом.
— А… чем?
Дуся смотрит на меня внимательно, после чего сообщает:
— Ну, ты разве что телом. Да и то возраст уже не тот. Старовата будешь.
— Что?!
— Для панели. Хотя стоп! Я ж здесь типа работаю!
— Кем? — интересуюсь я, опасаясь спросить, что такое панель. Хотя нечто этакое я предполагаю исходя из предыдущих слов. И этот вариант мне не нравится. Впрочем, если бы Дуся занималась чем-то таким ранее, я бы, наверное, знала. С другой стороны, вряд ли Дуся стала бы это афишировать. Может быть, сейчас вскроются какие-то невероятные подробности о бабушкином прошлом? А хочу ли я это знать?