— Ты глянь, курвы какие! Совсем обнаглели! — Пухлая рука Стефана дернулась с такой скоростью, что словно размылась в пространстве, срывая с висящей у самого входа связки загнутый коготь какой-то твари длинной сантиметров в десять. А после этот костяной кинжал, что еще относительно недавно красовался на лапе одного из населяющих сибирские леса чудовищ, со свистом прорезал воздух, будучи направленным в сторону потолочных балок. Впрочем, практически сразу же он упал обратно… Окровавленным и с нанизанным на его кончик дрожащим куском дерева, имеющим характерный окрас и текстуру. И машинально перешедший на магическое зрение Олег был бы готов поклясться, что это обычный обломок доски или большая щепка, если бы тот сохранял неподвижность. Спустя секунды две-три, маскировка спала с умирающей крысы, что слабо дергала лапками и длинным лишенным шерсти хвостом, пытаясь из последних сил издать предсмертный писк пробитой грудью. — Людей вообще не боятся! Привыкли видно, что способность сливаться по цвету с любым мусором делает их невидимыми!
— Я думал, они будут больше, — хмыкнул Олег, телекинезом поднимая убитое животное в воздух на уровень глаз и разглядывая его со всех сторон. Покрытое серым мехом вытянутое тельце от знакомых ему по родному миру крыс отличалось, но не сказать, чтобы очень уж сильно. Лапки были чуть длиннее обычного, да пальцы на них тоже казались слишком уж сильно развитыми. Конечно не как у обезьян, но подобные конечности явно предназначались не только для бега, но и для совершения ими каких-нибудь сложных работ. Однако в целом дохлый грызун, чье тело по размерам едва-едва превосходило палец взрослого мужчины, выглядел скорее жалким, чем страшным. — Обычно же все монстры, которые имеют магические способности и от нормальных животных случайно произошли, а не были искусственно выведены в лабораториях древних магов, куда крупнее, чем их дальние родственники, живущие на остальной части планеты.
— Мерцающие крысы — это как раз то самое исключение, которое лишь подтверждает правило, — развел руками Стефан, который как потомственный сибиряк знал о флоре и фауне окружающих лесов куда больше профессоров различных академий. А после подошел к растянутой на стене здания пушистой шкуре лисы, легко узнаваемой благодаря длинному рыжему хвосту с белым кончиком. Причем размерами животное было вполне сравнимо с самим толстяком, а следовательно человек вполне попадал в категорию той добычи, на которую подобный хищник станет охотиться целенаправленно. — Зато зубы у них такие, что даже железо вмиг прогрызут! Из меха краснух без алхимической обработки одежду не шьют, поскольку он кожу не хуже наждака стесывает, а они вон какие полосы выгрызли! И ведь не подавились же, паразиты…
— Дык, а точно они? — Озадачился Стефан, меряя пальцами ширину выстриженных буквально под ноль проплешин на пушистой шкуре, уступающих ладони бывшего крестьянина совсем незначительно. — Может, того-этого, моль?
— Не, ну моль у нас в Сибири тоже знатная… Но она плотоядная. Если бы тут вдруг завелась, мы бы уже сейчас клинками отмахивались от бабочек. — Покачал головой отошедший от стены Стефан, а после выдернул из по-прежнему висящей в воздухе тушке коготь, небрежно обтер его о серую шерстку и прошел дальше в глубину амбара, явно рассчитывая поразить уже хорошо показавшим себя метательным снарядом еще как минимум одного грызуна. — Нет, крысы это были, клыки себе стачивали. Им же постоянно надо зубки укорачивать, а мех краснух все-таки вкусней, чем железо или камни. А если эти скотины не будут грызть чего-нибудь твердое, то их кусалки вымахают до такой длинны, что пасть тупо перестанет закрываться… Ага!
Второй бросок оказался столь же убийственно точен, как и первый, а потому выглядывающее из-за кувшина с чьей-то кровью животное, первоначально имевшее вид клубка пыли, отправилось на тот свет с пробитым черепом. Способностям тварей к мимикрии позавидовал бы любой хамелеон, однако против Стефана подобная маскировка не помогала. То ли дело было в том, что потомственный охотник имел весьма отточенные инстинкты, то ли просто его глаза видели не совсем в тот же спектре, что и органы зрения нормальных людей. Все-таки еще в детстве над толстяком провели процедуры магической модификации тела, наделившие организм сибирского татарина множеством полезных свойств, вроде способности переваривать практически любую органику и жировой прослойки, амортизирующей удары не хуже иной брони.