- Я еще раз тебе говорю, подойдешь к моей девушке, я от тебя живого места не оставлю, пижон.
- Ты мне не указ, каланча. Вика в состоянии выбрать сама с кем ей лучше.
-Уж явно не с тем, кто хер в штанах удержать не может.
- Да пошел ты! Я её так люблю, что твои потуги отстой. Что ты ей можешь предложить? Я для неё всё сделаю.
- Сделал уже, урод. Держись подальше от неё, её счастье – моя забота.
- Кость? – тихо сказала Белова.
Костя чертыхнулся и посмотрел на свою куколку.
- Малыш, зачем ты вышла? Надо было дождаться меня в квартире, - парни вокруг стояли и смотрели.
Вика поежилась на холодном осеннем ветру, кутая ручки в карманах, и пожала плечиками.
- Устала я. Может домой? – так ласково и бесхитростно, что у Богрова засосало под ложечкой.
Она – его, вся без остатка. Этой ночью, он будет доказывать ей, какая она потрясающая и самая желанная на свете. Плевать на бывшего, не таких обламывал. Он и врезал-то ему даже не сильно по лицу, так припугнуть. Только ведь тот полез в отместку драться.
Паша еле разнял, поняв, чем запахли разговоры Ярова и своего друга. С Алей они встречались два месяца, за брата девушка его не простит. Вот и ничего не оставалось, как быть подушкой. О Вике и Саше ничего толком хозяин вечеринки не знал, а знал бы, отказался приглашать Сашу. Аля попросила, и вот теперь они все на улице в шаге от драки. Хорошо, что Вика появилась, обстановка сразу изменилась. Оба парня смотрели на неё, как на самую прекрасную женщину на земле. Костик с виной и страстью, а Саша с тоской и страхом.
- Да, ангел, сейчас такси вызову.
- Викуль, я на машине. Давай отвезу, - сказал нерешительно Яров.
Виктория ахнула, Богров зарычал.
- Смерти ищешь? Она – моя девушка.
- Парень - не стена, подвинуть можно, - геройствовал Саша.
- Саш, для тебя я снова повторю, что я сказала вчера. Прошлого не вернуть, и не изменить. После всего, что было, я НИКОГДА с тобой не буду. Оставь свои попытки нас с Костей рассорить или меня добиться. Я лучше буду одна, чем находится рядом с тобой даже на таком расстоянии. Я после всего этого тебя не простила.
- Вик! Ну, я ведь исправился. Я клянусь, что больше никогда не посмотрю на другую!
- Раньше надо было думать, - сказал Богров, подходя к Вике и набирая номер такси. – Ты как, детка?
- Всё нормально, давай поедем домой быстрей. Испортила я всем праздник, - грустно всхлипнула Вики.
- Перестань, радость моя! Ребята не обижаются, все нормально, - он обнял Вику, так что она спряталась лицом в его поло на животе.
-Всё нормально, Вика, - сказал Паша. – Заходите обратно, вопрос решился. Саш, иди тоже наверх.
- Нет, - сказал Яров, сложив руки в свои дорогие черные штаны. – Если Вика не хочет со мной говорить, то я, пожалуй, поеду домой. Сестра не обрадуется, если я приду с таким лицом. Я позвоню ей, успокою.
- Ладно. Давай удачи, я вступился только из-за Али, но я на стороне Кости, чувак. Так не поступают, - сказал ему Паша, все ещё стоя рядом.
Через три минуты подъехало такси и Виктория и с Богровым прошли мимо Ярова.
- Вик, я всё еще люблю тебя и буду тебя ждать. Хоть месяц, хоть год. Одно твое слово и я буду с тобой, - сказал он ей, когда она вздрогнула, садясь в салон.
- Такими темпами пенсия раньше придёт, чем ты её дождешься. Прощай, придурок, - прокомментировал Богров.
- Плевал я на тебя, знаменитость. Вик, я буду ждать! – но дверь захлопнулась и такси отъехало.
Белова решила даже не оборачиваться. Прошлое останется прошлым, сколько на него не смотри и не плачь.
25
Но мудрость — это не крем, которым смажешь себя вечером, а утром станешь мудрее.
Жанна Моро
Косте бы повести тебя по-другому, усмирить свой гнев. Но нет, поволок силой этого ублюдка на улицу. Богров его уже ненавидел, потому что Яров пытался забрать ЕЁ у него. А после такого трепетного и болезненного признания его куколки, Костя мечтал уничтожить причину всех страданий своего ангела. Для Кости Вика стала самым важным человечком. Да он сам её задирал, да угрожал и делал много глупостей. Но она не плакала из-за него. Когда ты влюбляешься, то любое страдание любимой - это рана пострашнее перелома.
Бить, конечно, сразу без слов нехорошо, но просто не смог остановиться. Слишком хорошо Костя знал философию убеждения. Сила – вот, что заставляет других прогибаться. Костя всегда был таким, сначала задирой, потом спокойным правдорубом. Сказал два раза, третий будет ударом и так, пока не дойдет. А бить грамотно он умел, был у Кости крестный – тренер по боксу. Отец сам привел в секцию крестного четырехлетнего Костю «так, для развития» как говорил папка. Три года и у Кости было больше друзей, чем у любого другого мальчишки. Многие, кто задирал, в итоге, стремились заслужить его уважение. А потом открыли секцию атлетики при школе и Костик – гроза двора пропал. Там он и встретил свою первую любовь Елизавету. Как дурак бегал хвостиком, помогал всячески и после прогулок шёл выбивать дерьмо из тех, кто на неё заглядывался. Так, у Лизы не осталось никого кроме Кости Богрова. Лиза его не любила, он был просто другом. Такая жестокая френдзона и игра в одни ворота. Не мог смириться и пытался заставить её полюбить себя, только сила здесь не работает. Лиза испугалась и заплакала. Тогда – то он понял, что если девочка плачет из-за тебя, то значит дальше крах. Если любимой девушке больно, значит, ты – кусок дерьма.
Яров – был этим куском, но его преступление против, как тот утверждал, любимой было всего лишь ошибкой. Ошибкой трахаться где-то с кем-то, когда любимая ждёт тебя и готова на всё ради тебя. Костя благодарил бога, что Вика – была только его, что все свои плотские страсти и удовольствия она познает с ним. Он сбережет её чувства, подарит её телу должное удовольствие, станет её первым и единственным мужчиной. Что это если не Божье прощение?
Только она гасит его раздражение, только она взывает к его доброте. Лишь такая как она будет его раем.
Богрову именно поэтому стало стыдно, когда после того как оба они помахали кулаками, Вики спустилась во двор из квартиры. Его маленький смелый хомячок. Когда они обнимались и касались друг друга, нервозность и злоба отступали, хотелось следовать, куда она скажет. Когда она предложила поехать домой, было в этом что-то трепетное и только их, словно она –молюск, что открывает свой толстый панцирь, чтобы впустить его.