На эту девушку Володя обратил внимание сразу. Она стояла в окружении щебечущих подруг и, казалось, вся светилась счастьем, приветливостью ко всему сущему вокруг. «Ей где-то лет двадцать, видимо, на лето приехала из города», — Володя судил по росту, стати и модной для села причёске девушки. При этом он упустил, что подруги почему-то выглядят рядом с ней молоденькими не оформившимися соплюхами. Её наперебой приглашали парни на медленные танцы, а быстрые она танцевала в своём девичьем окружении.
Танцевали под пластинки, но сам проигрыватель оказался скрыт, и музыка лилась из усилительных колонок — всё было оборудовано с непровинциальным шиком. Репертуар тоже подобрали соответствующим: «Цветы», Ободзинский, «Самоцветы»… Но Володя уже не обращал ни на что внимания, он видел только её. Расходящиеся от девушки флюиды доброжелательности создавали впечатление, что она получила какое-то желанное известие и спешит поделиться этой радостью со всеми. Каждого приглашающего её парня, она одаривала искренней улыбкой, никому не отказывала, что-то говорила, иногда убеждала. Танцевала она не то чтобы умело, искусно, но с какой-то неторопливой природной грацией, плавно покачивая круто расширяющимися от талии бёдрами, с ленцой перебирая длинными, но в то же время полными ногами в эффектных босоножках на высокой «горке». Рядом с дёргающимися и трясущимися в изображаемом экстазе подругами, она смотрелась необыкновенно женственной. В сравнении с ней тускнели даже уже вошедшие в «женскую силу» девушки постарше, которых, в отличие от ожиданий Володи здесь собралось немало.
Лейтенант так загляделся на местную красавицу, что просмотрел момент, когда в зале появились его солдаты, тоже переодетые в гражданку, вернее двое из них, так называемые «деды», которые, уработавшись за неделю, вроде бы должны были спать «без задних ног». Узрев, наконец, подчинённых, Володя неприятно удивился, что те, увидев его, не задали стрекача, а просто попытались затеряться среди парней. Впрочем, приглашать девушек на танцы они не отваживались, но, видимо, сообщили «широкой общественности», что вот там стоит их лейтенант, так как Володя стал ощущать на себе любопытные и изучающие взгляды. Володя демонстративно не замечал «бойцов», намереваясь «разобраться» с ними завтра. Внимание его вновь привлекла та же девушка. И в тот момент, когда ноги понесли его к ней, он уже не думал о солдатах, о том, что они завтра всё расскажут остальным…
Никто не заступил ему дорогу, и он беспрепятственно пригласил её. Словно лёгкий ток прошёл через его тело, через руки, когда они ощутили её талию, а его всего как бы обволокла её доброжелательная улыбка. Они танцевали медленный танец под знаменитую песню «Звёздочка моя ясная» в исполнении ансамбля «Цветы».
— Почему вы не разрешаете ходить на танцы своим солдатам? — её укоризненный вопрос прозвучал для Володи как некий «глас небесный».
— Что вы сказали? — в горле его пересохло и говорить стало трудно, он по-прежнему ощущал себя элементом электроцепи.
Он выглядел настолько смешно, что девушка не удержалась и негромко рассмеялась. Мелодия её смеха и блеск идеальных белоснежных зубов добавили «напряжения в цепи» — Володя едва сдерживал мелкую дрожь.
— Тут ваши солдаты прячутся от вас, говорят здесь наш лейтенант и он нас накажет за то, что мы из казармы ушли.
Володя в ответ, силясь, изобразил что-то вроде улыбки и попытался пошутить:
— Серьёзно, вот уж не думал, что внушаю такой ужас.
Вам не кажется, что это ненормально, держать ребят взаперти по целым неделям.