21 октября
На последнем уроке географии Михаил Платонович рассказывал про самую высокую гору в мире - Эверест. Она находится в Индии. Только двое людей побывали на её вершине - шерп Тенцинг и англичанин Хиллари.
Шерпы - маленькая народность в Индии, прирождённые альпинисты, а Тенцинг даже среди них самый ловкий и выносливый. Он носит почётное звание индийских альпинистов - «тигр снегов».
Нужно будет обязательно написать письмо Тенцингу. Мне очень нравится, что он шерп и что он «тигр снегов».
П. М. М.
28 октября
Шли из школы втроём: Михаил Платонович, Гога и я. По-моему, Михаилу Платоновичу Гога тоже нравится. Да и как может быть иначе, когда он такой умный и сильный.
Будем дружить втроём.
П. М. М.
Димка прочёл свои старые записи и написал:
3 ноября
Мы с Гогой неразлучные друзья. Сегодня обменялись пионерскими галстуками. Хочу дать ему почитать свой дневник. Вдруг он тоже собирается в путешествие. Вот бы поехать куда-нибудь вместе!»
Тут Димка вспомнил, что должен сходить в магазин для Михаила Платоновича, и осторожно вышел, чтобы мама не услышала, а то заставит надеть калоши.
В магазине Димка купил масло и сыр. Придирчиво расспросив, какой хлеб самый свежий, взял несколько ситников. На обратном пути два раза призывно свистнул у Гогиного окна и закричал:
- Пошли к Михаилу Платоновичу!
Через несколько минут они уже влетели к старому учителю. Тот лежал на диване, положив ноги на высокий табурет, чтобы отдыхали.
- Я не один, - смущённо сказал Димка.
- Ты так говоришь, точно привёл ко мне уссурийского медведя.
- Да нет, - рассмеялся Димка, - привёл товарища.
А в комнату уже протиснулся Гога.
- Это ты, Иглицкий? - узнал Михаил Платонович новичка, тяжело засопел и поднялся. - Заходи!
В комнате сразу стало тесно, потому что Михаил Платонович был высокий, широкоплечий и толстый. Он взял сумку с продуктами у Димки и сказал:
- Ну, я пойду на кухню, займусь хозяйством, а вы здесь действуйте согласно настроению.
- Нравится? - спросил Димка. - Стол, понимаешь, без скатертей, которые вечно пачкаются. На кровать можно садиться, как в корабельном кубрике.
Гога только успевал оглядываться по сторонам. Комната учителя была необычная.
Простая железная кровать покрыта шерстяным одеялом. Па стенах висели географические карты и рисунки фрегатов, каравелл и парусных яхт.
Михаил Платонович поставил на стол пузатый алюминиевый чайник, хлеб, нарезанный крупными кусками, открытую банку со сгущёнными сливками.
- Эй, на вахте! - вдруг оглушительно крикнул Михаил Платонович мальчикам, которые прилепились к картинкам на стене. - Не хотите ли отведать горя чего рома?
- С удовольствием, капитан! - ответил Димка.
И ребята уселись пить чай.
Гога и Димка
Прошло несколько недель. Гога чувствовал себя в классе так, словно проучился здесь много лет. На переменах он громко разговаривал и даже любил прихвастнуть.
Один раз сказал, что видел в Чёрном море кита. Когда он такое заявил, Димка отошёл в сторону, чтобы никто не догадался по его лицу, что Гога врёт. А в другой раз выхватил у Михаила Платоновича портфель, а потом хвастался перед ребятами, что учитель его самый первый друг.
Тут уж Димка, который действительно давно дружил с Михаилом Платоновичем, не вытерпел и возмутился:
- Чего ты выхваляешься: «я да я», «мы с Михаилом Платоновичем»! Похвальбушка, вот ты кто!
- А тебе что, завидно? - ехидно сказал Гога. - Мне дал понести, а тебе нет?
«И правда, - подумал Димка. - Видно, я от зависти злюсь. Михаил Платонович ни разу не предложил мне понести портфель, а Гоге дал».
В этот день Димка пришёл домой и написал в дневнике:
26 ноября
Обозвал Гогу «похвальбушкой». Как потом выяснилось, сделал это от зависти.
Никогда раньше не думал, что я такой. Я спросил у Михаила Платоновича, что делать, если человек завидует (конечно, я не назвал себя). Он ответил: «С этим надо бороться».
Буду бороться. Только ещё не знаю как, потому что ведь холодное обтирание и утренняя гимнастика здесь не помогут.
Я узнал, что на Новой Гвинее можно охотиться на кабанов ночью с фонарём. Кабаны там любопытные, сами выходят на свет фонаря.
П. М. М.
Михаил Платонович заболел…
Михаил Платонович чувствовал себя с утра неважно. Покалывало сердце и отдавало в левую руку. Всё же он пришёл на урок, уселся за учительским столом и вызвал Иглицкого.
Михаил Платонович недавно спрашивал Гогу, и тот к уроку не готовился. Он путался, сбивался, а когда заметил, что учитель слушает с закрытыми глазами, начал напропалую врать.