- Сейчас, - сказал он, - будет вручён подарок. Максим, встань передо мной, как лист перед травой.
- Я стою, - ответил Максим, и видно было, что он даже пошевельнуться боится.
Всеволод полез в карман, и тут же в руках Максима появился дед, старый, горбатый, с клюкой. Он был сработан из какой-то коряги, которая, может быть, валялась в лесу уже несколько лет. Время, солнце, дожди изогнули корягу и сделали её отдалённо похожей на старого, крючковатого деда. А Всеволод это заметил: обрубил корягу, сделал деду глаза из зелёных сосновых шишек, и стал дед как живой.
Максим крепко прижал деда к груди и убежал.
- Здорово у вас игрушка эта получилась! - удивился Ваня.
- Это пустяк, - ответил Всеволод, - пойдём со мной в лес, я тебя научу. Здесь главное - острый глаз иметь, ко всякому дереву приглядеться, и фантазию. - Последние слова он проглотил, потому что Марья Лавровна налила ему в кружку молока и он отправил в рот большой кусок домашнего пирога с рыбой. - Вкусно! - пробурчал Всеволод. - Очень вкусно.
С этого дня Ваня ни на шаг не отходил от студента. Он носил ему краски и складной парусиновый стульчик. Бегал за водой к роднику, если Всеволоду хотелось пить. Ваня даже дружков своих забросил и не ходил к ним в деревню.
Всеволод рисовал, а больше вырезал из дерева всякие фигурки. У него уже был чудесный ветвисторогий олень, пятнистый желтокожий леопард и цапля, длинная, с тонкой шеей, на одной ноге.
Эти игрушки Всеволод очень берёг. Однажды Максим, который вертелся около него, уронил оленя и сломал один рог.
- Разбился, - испугался Максим. Он нагнулся, чтобы поднять оленя, но Всеволод выхватил оленя у него из-под рук.
- Болван, - сказал он и толкнул мальчика.
Иван Семёнович в это время сидел в стороне и правил косу. Он ничего не сказал Всеволоду, а только сердито крикнул:
- Максим, иди к папке! Нечего около чужих околачиваться!
Максим заплакал. А Всеволод рассмотрел оленя и обрадованно сказал:
- Это пустяк. Поставлю штырь и скреплю рог.
На Максима он даже не взглянул.
Всеволод нашёл кусок дерева и сделал из него голову женщины, с высокой причёской и длинным разрезом глаз. Всем нам эта женская голова понравилась, и мы ждали, когда же Всеволод подберёт к ней туловище. Но он, сколько ни искал, найти не мог. Мы даже стали помогать ему. Если нам попадался на глаза какой-нибудь изъеденный муравьями корень или пень, мы тут же тащили Всеволоду. Иван Семёнович и тот каждый день приносил из лесу суки странно изогнутой формы, обрубки деревьев с наростами.
Но Всеволод только мельком оглядывал «наши богатства» и отворачивался.
«Даже спасибо не скажет. Мы стараемся, а он плюёт на нас, - подумал я. - Нахальный всё же парень». И мне стало обидно за себя и за семью лесника.
Утром на следующий день я встал и сразу почему-то вспомнил про Всеволода. «Приду с рыбалки и поругаюсь с ним, скажу ему, что о нём думаю», - решил я, собрал удочки и пошёл на рыбалку.
Рыба сразу взялась, и моё плохое настроение улетучилось. Вернулся я домой только после обеда.
Подхожу к избе лесника, вижу - за столом во дворе сидит Всеволод и работает.
Повернулся ко мне - лицо довольное, радостное.
Я хотел пройти мимо, но он мне протянул фигурку, и я остановился.
Стройная маленькая женщина, одетая в длинный халат, подпоясанная синей широкой лентой, приготовилась к танцу. Она не сделала ещё ни одного движения, только подняла руки над головой, но казалось, что вот-вот ударит бубен и она начнёт ритмичный восточный танец.
- Ну? - спросил Всеволод.
Он хотел услышать от меня какие-то хорошие слова и нетерпеливо ждал. Ему обязательно хотелось, чтобы его кто-нибудь похвалил, и он даже заглядывал мне в глаза.
Я сказал ему, что мне нравится его работа. Видно, он остался недоволен мною, потому что отвернулся.
И тут во двор вошли два Ивана - большой и маленький. Всеволод помахал им и протянул фигурку женщины. А Иван Семёнович подошёл к нему вплотную и тихо сказал:
- Ты мне это в нос не тычь! Чтоб сегодня твоего духу в нашем лесу не было!
- Что с вами? - удивился Всеволод. - Объясните.
- Объяснить? Как дерево рубить, так объяснение ему не требовалось.
- Ах, вот вы о чём! - Всеволод улыбнулся. - Подумаешь, какой пустяк, срубил один сук. Он ведь был мне нужен. Ну, простите меня. - И повернулся к Ивану Семёновичу спиной.
Иван Семёнович схватил Всеволода за плечи.
- Пустяк, говоришь? Дерево - пустяк? - Иван Семёнович смотрел в упор на Всеволода. - Ты сам пустяк! Уходи от нас! Пять минут даю тебе на сбор.