— Но ведь я могу узнать и важную информацию! — настойчиво вставила я.
— Через два дня и узнаешь. Хочу надеяться, что Адель к тому времени всё обдумает и согласится бежать. После этого мы позвоним куратору и скажем о твоей готовности работать. Они захотят этим воспользоваться и отправят тебя в камеру, где ты посмотришь всю важную информацию, прежде чем мы сбежим. Так что успокойся на этот счёт. У нас вообще-то дело поважнее пока есть, — он задумчиво посмотрел на сестру, которая продолжала разглядывать экспонаты и внимательно читать все таблички, рассказывающие истории предметов.
— Вообще-то да, поважнее, — согласилась я. — Как поступим-то? Ты уже решил — расскажем Адель о чувствах Эрика?
— Мне кажется, не стоит этого делать, — подумав, произнёс он. — Это только всё осложнит и заставит Адель мучиться перед выбором.
— Но если врать ей об Эрике, она может потерять веру в себя и получить огромную душевную рану, после чего разуверится в людях.
— Тая, после узнанного Адель по-любому разуверится в людях… По крайней мере в тех, которых она знала последние годы, — мрачно ответил он. — Да и потом, я всё равно не доверяю этому Эрику. Сегодня он может любить её, а завтра… Сама понимаешь. Или она узнает что-нибудь случайно и будет только хуже. И ты же сказала, не Эрик, так магистр её убьёт. Так что Адель необходимо спасать из лап Милирийцев и молчать о чувствах одного из них ради её же блага. Не хочу, чтобы моя сестра всю жизнь ходила по лезвию ножа у них. Лучше уж пусть рядом со мной переживёт боль и потом будет нормально жить. Она молода и ещё найдёт свою любовь.
— Но если Эрик её отыщет? Ты же понимаешь, как это обернётся против нас? Адель тогда утратит доверие к нам, — встревоженно отметила я.
— Тая, если Эрик найдёт Адель, соответственно, выйдет и на нас, а значит, мы снова окажемся у Милирийцев, и поверь, нас тогда меньше всего будет волновать отношение Адель. Покойников такое не беспокоит. Как впрочем, и всё остальное, — он криво усмехнулся. — Так что однозначно — молчим о чувствах Эрика.
— Ох, мне кажется, что это неправильно, — уныло вымолвила я, хотя и понимала, что аргументы Клима убедительны.
«Ведь на самом деле, мы не знаем, как потом всё сложится, если Адель останется с Эриком. И как отразится наш побег… Нет, точно нужно молчать. А мы поможем справиться ей с душевной болью. Ну а если нас найдут, не долго мы с Климом будем мучиться от чувства вины перед Адель. Нас может, вообще на месте прихлопнут и всё. Мы даже не успеем увидеть осуждения в её глазах», — подумала я, а вслух сказала:
— Но полагаю, ты прав, нужно молчать, хотя это подло и низко.
— Ну что ж, раз мы достигли согласия, осталось всё рассказать Аделине, — лаконично произнёс Клим и с жалостью посмотрел на сестру, но затем взгляд стал твёрдым. — Едем гулять в парк и там раскроем правду.
Глава 29
В парк мы попали спустя только час, потому что Адель и тут проявила свой характер и отказалась уходить с выставки, пока всё досконально не рассмотрела. Но я была ей благодарна и за эту короткую отсрочку разговора, лишний раз перебирая в голове всё то, что стоит ей рассказать с моей стороны.
«Ведь она в любом случае начнёт задавать вопросы о моих способностях. И необходимо прямо сейчас решить насколько её посвящать в детали. И скорее всего, придётся рассказать ей всё. Потому что без слов магистра о том, что её могут убить в любой момент, она не оценит всей той угрозы, что висит над ней», — думала я, пока мы ходили по залам художественного центра. И поняла, что это самое верное решение, а вот самые интересные мысли пришли мне в голову, когда мы уже подъезжали к парку.
«Вот я дура! Чего я волнуюсь, что наше молчание о чувствах Эрика как-то потом обозлит Адель?! Ведь мы с Климом знаем, что магистр говорил об этом с тем мужчиной, на которого я попала, заказав видение об Эрике! А стоит промолчать об этой мелкой детали и это снимает с нас вину в глазах Адель! Останется только самой мучиться, что не сказали всю правду девушке, но она-то этого знать не может. А, соответственно, не будет потом и претензий к Климу и ко мне, если мы промолчим, и Эрик каким-нибудь образом выйдет на Адель! Я-то не его мысли прощупывала, а мысли мужчины, который желал выдать за него свою дочь, и значит, не могу знать о чувствах Эрика!» — от этих размышлений стало легче, хотя совесть по-прежнему протестовала против обмана девушки.