РАЗНОЦВЕТНЫЙ СНЕГ
Новый год – пора надежд и ожидания чуда. Головитрины манят своей красочностью и обещаниями больших скидок. На трассах постоянные пробки, хотя, казалось бы, с появлением аэромобилей эта проблема должна была исчерпать себя. Несмотря на все неудобства, людей охватывает суета и предвкушение сказки. Они спешат собраться вместе с родными и друзьями, дарят друг другу подарки и, затаив дыхание, отсчитывают удар за ударом.
***
Это белокурое создание вновь сидело на подоконнике, поджав под себя ноги.
– Знаете, здесь слишком много белого, - сказала она и снова отвернулась к окну. Её зовут Анна – и никак по-другому, ведь она уже взрослая. – Белые стерильные стены, белые сканеры, биокамеры и трубки, подходящие к ним, комбинезоны врачей и даже снег за окном… - По тоненьким трубочкам в ее вены медленно перетекала серебристая жидкость. – Иногда мне кажется, что неправильно изображать смерть во всем черном, она должна быть в белом, - Анна говорила спокойно и даже слишком серьезно для своих одиннадцати лет.
– Я еще зайду минут через пятнадцать.
– Хорошо, - ответила она, опуская голову на колени и всматриваясь в жизнь по ту сторону стекла.
Напротив через дорогу стоял дом. Такой же, как и сотни других в этом городе: из серого сверхпрочного пластика, с панелями солнечных батарей по бокам. В одном из его блоков, бегая вприпрыжку и смеясь, играл со своим новым робощенком рыжеволосый мальчуган лет восьми. Пару раз четвероногий разбойник пытался свалить ёлку, но у него ничего не вышло. Ведь всем известно, что ели на гравиплатформах не падают. Устав бегать, мальчик снял с одной из веток конфету и, развернув блестящую обёртку, отправил ее в рот. Настоящую, шоколадную. Такие сладости, в отличие от практически безвкусной питательной массы, стоили очень дорого. Когда-то отец месяцами копил деньги, чтобы раз в год побаловать свою малышку. В принципе, без щенка и ёлки можно обойтись, да и без конфет тоже. Но Анна все ещё помнила их вкус, и рот предательски наполнялся вязкой слюной, которую приходилось разве что сглатывать, ведь последние несколько месяцев питаться она могла только через эти дурацкие трубки. Девочка понимала, что сюда Новый год не приходит. Никто никуда не торопится, не слышно криков и смеха. Только гул работающих камер да редкий писк диагностических сканеров. И стены не украшают снежинками - они неуместны, словно напоминание о жизни, которой уже никогда не будет. В лучшем случае это окажется обычная ночь, и она пройдет спокойно, если повезет.
***
Время неумолимо шло вперед, в контейнере на столе стояла нетронутой питательная масса – «оптимальная смесь для вкусного ужина», если верить рекламе. Саморазогревающийся стаканчик с кофе давно остыл, а Макс, будто под гипнозом, все смотрел на хлопья падающего снега. Он работал тут медбратом уже третий месяц, но до сих пор не мог привыкнуть к тишине в коридорах, белым стенам, к этим серьезным лицам детей.
– Они, и правда, слишком белые, – неожиданно для всех Макс сорвался с места и схватил пальто, – Прикройте меня, я быстро! - одеваясь, он выбежал на улицу, торопясь поймать пассажирский флайер, идущий в сторону центра, и скрылся из виду.
Прошло почти два часа, когда Макс наконец-то вернулся, держа в руках небольшую коробочку стоимостью в половину его зарплаты.
– Надо все сделать, пока ребята не проснулись!
***
На улице становилось все темнее, и тихо вступала в свои права ранняя зимняя ночь. Обыкновенная, если повезет… Через окошко в двери можно было увидеть, как дети просыпаются после «тихого часа» и удивленно оглядываются: механические светлячки, летающие у окна, наполнили палату веселыми огоньками, разноцветные заводные бабочки кружились в волшебном хороводе. Казалось, протяни раскрытую ладонь, и на нее опустится эта зимняя сказка. Анна влезла на подоконник, как делала это десятки раз. Она, как и раньше, смотрела в окно, за которым все ещё ловко сновали почтовые флайеры, спешащие доставить заказанные подарки, но сегодня все было по-другому.
– Снег… Он разноцветный! – хотя ее лица не было видно, все знали: девочка улыбается - впервые за долгое время.
И в этот момент больше всего на свете хотелось верить, что Дама в белом отступит. Пускай ненадолго, пусть всего на одну ночь, но это так важно, когда тебе всего одиннадцать лет…